Вызовы и риски: сможет ли Карелия не растерять инвесторов

Из-за экономических потрясений властям и ученым пришлось серьезно корректировать уже существующую «политику» работы с инвесторами. Новую редакцию инвестстратегии до 2030 года глава РК Артур Парфенчиков утвердил недавно, 23 июня. Многостраничный документ, плод коллективного труда карельских чиновников и ученых, в том числе, определяет долгосрочные цели, которые должны помочь создать благоприятный инвестиционный климат в регионе.

Пора меняться

Предыдущая инвестиционная стратегия, как пояснила «КарелИнформу» замминистра экономического развития и промышленности РК Наталья Савенкова, была принята еще в 2015 году, с перспективой на десять лет.

«Мы с вами прекрасно понимаем, что, во-первых, прошел огромный период времени, — говорит руководитель. — Во-вторых, за этот период произошло значительное количество событий, которые в корне изменили перспективы развития экономики не только республики, но и в целом. Сейчас мы можем говорить об особенностях, которые наложили ограничения, связанные с коронавирусной инфекцией. Когда экономику пришлось полностью переформатировать, были локдауны, все стали уходить в Сеть, в разработку новых программных продуктов, связанных с реализацией своей продукции не в очном формате, в онлайне. Эти изменения аукаются нам до сих пор».

Второй момент — события на Украине в 2022 году, которые также для региона во многом стали знаковыми. В Минэке напоминают, что до этого сбыт продукции из Карелии — как приграничного региона — в большей степени был ориентирован на страны Евросоюза, на скандинавские страны. Потому последовала переориентация на внутренние рынки.

Добавим. Удалось это далеко не всем. Недавно, например, на полную «засаду» пожаловались местные лесопромышленники. Затраты на электроэнергию, ставки по арендной плате, перевод котельных на другое сырье: ряд факторов сильно ударил по отрасли.

«Все это влечет за собой структурные изменения экономики республики, потому что рынки сбыта дружественных стран закрылись, — добавляет Наталья Савенкова. — Многие приграничные проекты тоже были приостановлены. Все это, естественно, уже не соответствует экономическим реалиям, которые были в 2015 году. Инвестстратегия потеряла свою актуальность с точки зрения перспективных направлений взаимодействия, сбыта продукции, развития промышленного производства, развития туризма и так далее».

Арктика и ягоды

За минувшие годы появились и новые преференциальные режимы. В 2015 году не было Арктической зоны РФ, особой экономической зоны, в которую сегодня входит почти 40 процентов территории региона, или шесть муниципальных районов. Сегодня в Арктической зоне работает порядка 63 предпринимателей, получивших статус резидента.

Судя по тексту инвестстратегии, особые надежды возлагаются на Беломорский район, где сосредоточены крупные месторождения — Западно-Сосновецкое и Копаковское, а общие запасы строительного камня превышают 140 миллионов кубометров.

«Также на территории Беломорского района потенциальным для освоения является месторождение молибденовых руд Лобаш, предложение по разработке которого особенно актуально в условиях действующего санкционного режима и отвечает задачам по развитию импортозамещения, — говорится в документе. — Особые перспективы открываются в освоении ресурсов Белого моря. Это открытие ферм по выращиванию мидий, а также организация промышленного сбора и переработки водорослей Белого моря. Сегодня запасы бурых водорослей в Белом море исчисляются сотнями тыс. тонн, однако сырьевой потенциал водорослей в значительной степени не осваивается, что создает возможность инвесторам развивать новые проекты».

Правда, в данном контексте сразу же вспоминается «вечная» судебная история с Кемским портом, которая тормозит упомянутую переориентацию и заметно мешает развитию новых логистических цепочек.

Зато инвестиционный потенциал сегодня по-прежнему «имеют» и ягоды — черника, брусника, клюква, морошка. Их суммарный биологический запас, по оценкам экспертов, — более 120 тысяч тонн. И несмотря на то, что в Карелии уже есть крупные переработчики вроде ООО «Ягоды Карелии», этот запас позволяет создавать новые объекты по переработке дикоросов.

«В 2015 году мы таким похвастаться не могли и предвидеть это в стратегии тоже было невозможно», — добавляет Наталья Савенкова, говоря об Арктической зоне. — Однако, начиная с 2020 года, с пандемии коронавируса, приходом внешних санкционных ограничений наступили те самые риски, которые предполагались несколько лет назад».

Предусмотреть и предупредить

Что это за риски? Обновленная стратегия говорит о нескольких «опасностях».

Это и экономический риск, связанный с отставанием в развитии инженерной инфраструктуры, высоким физическим и моральным износом основных фондов у части действующих предприятий традиционной промышленности.

Внешнеэкономический риск спровоцирован усилением внешних санкций, из-за которых регион стал менее привлекательным для инвесторов. Финансовый риск вызван дефицитом бюджета РК в 2022 года в 7 миллиардов рублей. А среди социальных рисков — относительно низкие доходы населения, высокая смертность трудоспособного населения, отток населения в другие регионы и низкая рождаемость. Отсюда — дисбаланс на рынке труда и недостаток квалифицированных кадров.

В непростых экономических реалиях власти вынуждены менять и механизмы поддержки инвесторов. В 2015 году не было механизмов, связанных с защитой инвестиций. Одним из них является соглашение о защите и поощрении капиталовложений.

«Инвестор, приходя в регион, понимает, что для него условия, на которых он сегодня заключил соглашение, ухудшаться в течение срока действия этого соглашения не будут, — говорит замминистра. — Например, независимо от того, увеличится ли ставка по определенному налогу, который он выплачивает, он будет пользоваться теми условиями, которые действовали на момент заключения соглашения».

Северные реалии

В регионе внедряется и региональный инвестиционный стандарт, с понятными и прозрачными механизмами поддержки инвесторов в любом регионе. До недавних пор в каждом субъекте были свои «правила игры» (разные структуры поддержки, с разным функционалом-полномочиями и пр.).

Кроме того, бизнесу приходилось обращаться в огромное количество институтов, потому нужно было оптимизировать процедуру, т. е. сокращать сроки с момента обращения инвестора до завершения стадии реализации инвестпроекта.

Другое дело, что у Карелии — северного региона — была и есть своя специфика. Тогда как заявленная «унификация» с этим соотносится? Этот вопрос у властей, как оказалось, тоже возникал.

«Вопрос уникальности региона все равно останется: у каждого субъекта, например, есть свой инвестиционный портал с инвестиционной картой, — добавляет Наталья Савенкова. — Она содержит около семи слоев, связанных с транспортной инфраструктурой, каналами связи, покрытием вышек сотовой связи, есть актуальная, конкретная информация о промышленных площадках на территории региона и так далее».

В этом смысле уместно вспомнить еще одно новое перспективное направление в стратегии — создание промышленных кластеров.

«Мы ставим перед собой задачу в рамках данной стратегии создать три кластера по традиционным для Карелии направлениям — машиностроение, деревообработка и камнеобработка», — уточняет замминистра.

Потому, возможно, промышленность сможет компенсировать ряд других проблем. С другими кластерами и крупными объектами, которые, впрочем, не имеют прямого отношения к промышленности. Весной этого года, например, сложности возникли с кластером зимних видов спорта в Петрозаводске.

Границы позволенного

Свои коррективы в планы также вносит приграничное положение Карелии, поэтому не все объекты инфраструктуры власти могут в карте отразить. В целях безопасности.

«Если раньше близость к Евросоюзу для нас был большой плюс, то теперь, скорее, это риски, — добавляет Наталья Савенкова. — Но, тем не менее, интерес к Арктической зоне не угас, а, скорее, увеличился. Из 63 резидентов за прошлый год в Карелию пришли 30 резидентов».

Одно из приоритетных направлений в инвестиционной стратегии — это создание инфраструктуры двойного назначения, в том числе отвечающего целям национальной безопасности. В предыдущей стратегии этому вопросу уделялось меньше значения.

«В этом плане мы видим большие перспективы в восстановлении инфраструктуры на берегу Белого моря, это наши бывшие порты в Кеми и Беломорске, в части включения ее в транспортную цепочку „Север-Юг“, на восток», — говорит замминистра.

О трудностях с Кемским портом мы опять же недавно говорили. Но помимо приграничной Костомукши не забыт и Муезерский район, сегодня он входит в перечень приграничных муниципальных образований, которым при модернизации социально-экономической сферы которых оказывается приоритетная господдержка.

На себя и за себя

Малый и средний бизнес в инвестстратегии тоже есть. Тем более что развитие информационных технологий в любом случае подразумевает сокращения рабочих мест в компаниях и предприятиях. Этого в Минэке не скрывают.

«На мой взгляд, сейчас подрастает уже совсем другое поколение: многие не настроены идти по найму, — рассуждает Наталья Савенкова. — Однако модернизация производства — это высвобождение работников, и им нужно создавать соответствующие условия. В части поддержки малого и среднего предпринимательства в стратегии учтен и новых механизм, который только зарождался в 2015 году. Это готовые инфраструктурные площадки».

Актуальными примерами могут служить технопарк по камнеобработке на Южной промзоне в Петрозаводске, где сегодня уже работают 11 резидентов.

«В этом году мы сдаем еще два промышленных технопарка — „Карельские продукты“ на улице Онежской Флотилии в Петрозаводске и „Онежский“ в Кондопоге, — добавляет руководитель. — Необходимо понимать, что „заходит“ МСП, ему финансово затруднительно подвести дорогостоящее оборудование, инфраструктуру, получить земельный участок. Тут же — все готово к использованию».

А кто в ответе?

С обновленной инвестстратегией по просьбе «КарелИнформа» ознакомился Николай Колесников, заместитель директора по научной работе Института экономики КарНЦ РАН. По его мнению, местный документ составлен достаточно хорошо и в соответствии со сложившейся практикой разработки таких документов и нормативной базой. Но есть серьезное «но».

«Если говорить про документы стратегического планирования в России, в целом, то приходится констатировать, что их роль и место институционально чётко не определены, — полагает ученый. — Насколько обязательными для исполнения они являются? Кто их должен исполнять? За счёт каких ресурсов? Можно ли развивать направления, не учтённые в стратегии? Есть ли ответственность за неисполнение стратегии? Что вообще должно быть в стратегии — общие векторы развития или конкретные мероприятия тоже? На эти вопросы однозначного ответа в правовом поле нет».

Потому разработчики карельской стратегии не могли в отдельно взятом документе разрешить вышеупомянутые изъяны, характерные для стратегических документов в целом.

«Многие положения стратегии носят декларативный характер („благие пожелания“) с туманными перспективами их реализации, — добавляет Николай Колесников. — В стратегии прописаны конкретные инструменты, с помощью которых региональная администрация может (и конечно же будет) поддерживать реализацию направлений инвестиционной стратегии. Однако учитывая дотационность нашего региона, перечень таких инструментов и наполненность их ресурсами не столь богаты, чтобы совершить инвестиционный прорыв».

***

Добавим: все нюансы многостраничной инвестстратегии в одном материале не осветить. Однако эксперты добавляют, что и она в определенном будущем снова потребует корректировки. И если «живой» документ носит больше декларативный характер, то нынешние или потенциальные инвесторы все равно всегда могут к нему вернуться. Чтобы, как минимум, понимать, что происходило и происходит в отраслях карельской экономики.