Под ствол: куда пойдет и к чему придет карельский лес

В условиях внешних санкций Карелии – как традиционно лесному региону - приходится искать новые способы борьбы с политэкономическими вызовами. Чиновники откровенно серьезных проблем с развитием местного леспрома не видят: во всяком случае, публично демонстрируют осторожный оптимизм.

Карелия смотрит…

Министр природных ресурсов и экологии РК Андрей Карпилович недавно вновь прокомментировал влияние санкций на лесопромышленную отрасль, отметив, что предприятия «продолжают осуществлять производственную деятельность».

По словам руководителя, объемы лесозаготовки в республике на сегодняшний день сократились всего на 2 процента, а производство пиломатериалов – на 1,2 процента. А противоположную динамику показало производство мешков и бумажных мешков, где отмечен рост в 127 процентов.

Однако совсем уж «откреститься» от влияния санкций Карелия, естественно, не может.

«На сегодняшний момент мы почувствовали <…> исторически мы заточены на европейские рынки, - в середине мая рассказывал журналистам министр. - Недаром наши коллеги, например, из Коми <…> я думаю, вы все помните их зависть, что в Карелии можно было спилить сосну: она сразу попадала на европейский рынок. То есть мы вдоль границы постоянно торговали. Сейчас эта ситуация изменилась, и мы уже смотрим на Коми, как они работают. А они работают на восточные рынки, на азиатские рынки».

Сегодня в регионе – «точно такой же тренд». Карелия переходит на другие рынки сбыта, при этом предприятия, если верить Андрею Карпиловичу, не допускают сокращений работников, которых сегодня в ЛПК региона задействовано около 13 тысяч человек. Хотя проблемы – есть.

«Что-то получается, что-то, конечно, не получается, что-то дополнительные сложности нам приносит, - осторожно добавляет министр, уточняя, что Карелия ведет постоянный диалог с федеральным центром. – Это проблемы и пробелы в федеральном законодательстве: нужно быстро переориентироваться с листвы на хвойную древесину. Мы стараемся эту информацию донести до федералов <…> как можно быстрее переориентироваться, потому что это может повлиять на эффективность работы предприятий, на перспективы».

Лесопромышленники с властями, в том числе, прорабатывают новые логистические цепочки.

«Запасы идей, которые были не востребованы в обычное время, сейчас обсуждаются, - говорит Андрей Карпилович. - Будут, видимо, водные пути отрабатываться, навигация начинается, первые корабли для транспортировки пиломатериалов, в том числе. Такого давно не было».

Но ни массовых отказов от действующих контрактов, ни отказов от обязательств от арендаторов сегодня нет. А за исполнением арендных обязательств и лесовосстановлением Минприроды следит «даже более тщательно, чем раньше».

…и реагирует

Так или иначе, чиновники – не бизнес. А на местах на происходящее смотрят немного по-другому. По словам Антона Дзыгуна, начальника отдела сбыта крупного деревообрабатывающего завода на юге Карелии, число заказов сегодня сократилось.

«На сегодняшний день, после санкций, скажем так, «отвалился» весь Евросоюз, остались азиатские направления, плюс Египет и Турция, - делится мнением эксперт. - В принципе, я думаю, что эти направления, в основном, остались у всех. Заказов не так много, их количество уменьшилось. Это связано с тем, что объем экспорта в Европу все-таки достаточно большой, предложений очень много. Кроме того, наблюдается давление по ценам, они снижаются. Это - рыночные отношения: чем больше предложение, тем ниже цена. При обычном рынке часть условий диктовал продавец, говоря об определенном качестве и формируя цену, исходя из затрат, себестоимости продукции и определенной (может, и небольшой) прибыли».

Сегодня все условия на рынке диктует покупатель, который готов платить не больше определенного объема. Продавец же решает, готов ли он работать «в ноль» или даже уходить в минус по некоторым позициям, – для того, чтобы оставаться на плаву в принципе.

При этом роста потребности в лесе на внутреннем рынке – нет. В целом по стране. В среднем за год в России производилось 21 миллиона кубометров доски, а из них 7 миллионов - «потребляла» Россия, а 14 «кубов» уходило на экспорт. Сейчас же эти объемы «вывалились» на российский рынок.

«Доски слишком много, такого потребления в России нет, и 14 миллионов кубометров рынок потреблять сегодня не готов, - добавляет эксперт. - Часть доски использовалась на производствах, продавалась, например, в ту же «Икею» (мебельный щит и т.д.), но она закрылась. Поэтому сегодня можно говорить о перенасыщенности рынка».

С чистого листа

Другое дело, что те же лиственные породы карельского леса в скором времени могут потребоваться нашим соседям, финнам.

«Думаю, что по лиственным породам ситуация может измениться с наступлением холодов, - полагает Антон Дзыгун. – Они использовались в больших объемах для топлива в Финляндии, одного из наших основных «покупателей». И если до морозов они могут себе позволить ничего не покупать, то месяца через три-четыре ситуация может серьезно измениться».

Судя по всему, карельский лес без покупателя все же не останется. О переориентации производств и рынков сбыта также заявляют на целлюлозном заводе «Питкяранта»: правда, речь в этом случае идет о продукте переработки (электроцеллюлозе), но на предприятии заверяют, что в обозримом будущем отгрузки в Китай могут вырасти до 80 процентов с «досанкционных» 30 процентов. Правда, на работе частично отразился запрет экспорта технологической щепы (в ту же Финляндию), но у «Питкяранты» сегодня есть проверенные поставщики требуемого сырья.

О расширении производств также заявлял и заявляет «Русский лесной альянс» в Пряжинском районе, который намерен активно использовать местную хвойную древесину при модернизации мебельных цехов.

Замена временем

По мнению Николая Колесникова, заместителя директора по научной работе Института экономики КарНЦ РАН, кандидата экономических наук, ситуация с освоением карельских лесов также всецело будет зависеть от спроса.

«Понятно, что все это требует времени: ведь чтобы поставлять продукцию на тот же внутренний рынок, должен появиться спрос, - говорит ученый. – Поэтому надо переориентироваться на другие рынки, внешние рынки: это займет время. И не факт, что получится полностью заместить выпавший спрос».

Зато у малого «лесного спроса» есть чуть неожиданный плюс… при отсутствии достаточного спроса на карельский лес «теневой рынок» сбыта вольготно себя чувствовать не может. Да и существовать – по большому счету, тоже.

«Какие дополнительные мотивы могут появиться у тех, кто занимается «черным» сбытом? –рассуждает Николай Колесников. - Спрос, наоборот, уменьшился: продавать стало сложнее. Обычно такая тенденция возникает тогда, когда предложений мало, а спрос большой. Сейчас же ситуация – обратная».

Такой же точки зрения придерживается и Антон Дзыгун, добавляя, что процветанию незаконных схем, как минимум, помешает существующая система контроля и отчетности у лесопромышленников.

«Однозначно – нет, - говорит руководитель. - У нас давно введен учет леса в профильной системе, где каждый отчитывается при любой продаже: даже если продает одну доску частному лицу. Кроме того, есть так называемый «средний выход доски» из бревна. Например, мы показываем, что нам пришел куб бревна, а по среднему выходу - это полкуба доски. Если мы показываем, что продали почти куб доски из этого бревна, то возникнут вопросы. Это нереальные цифры, поэтому, соответственно, будут проверки».

Гнить не будем

Каковы же самые общие прогнозы для карельского леса? На фоне поиска новых рынков сбыта большинство опрошенных «КарелИнформом» экспертов говорят о том, что в ближайшие три-четыре месяца с карельским лесом менее активно работать не станут.

«Во-первых, сезон, во-вторых, многое все-таки зависит от европейского и азиатского спроса, - на условиях анонимности поделился прогнозами сотрудник одного из профильных предприятий в Карелии. – Сегодня по-прежнему работает система трейдинга, когда лес формально идет не напрямую из России. Кроме того, многие зарубежные склады сегодня уже заполнены сырьем и его производными. Их «потребление» заметно снизилось, и, думаю, что через два-три месяца за карельским лесом снова придут заказчики. Гнить на местных делянках он не будет точно».

И напоследок – немного местной статистики, которая даст нам еще более полную картину. По данным Карелиястата, в январе-апреле этого года в республике было отгружено более 1,73 миллиона «плотных» кубометров необработанных лесоматериалов, на 4 с лишним миллиарда рублей. А в январе-мае – более 2022,0 кубометров на 4,6 миллиарда рублей. Причем без продукции, произведенной из давальческого сырья.

Другими словами, отраслевики (малый бизнес не в счет) за месяц «освоили» триста тысяч кубов (или в расчете на рубли – почти 600 миллионов). Впрочем, остатков продукции к июню стало чуть больше, почти на 50 тысяч «кубов». И основную «лепту» в эту динамику внесли лесоматериалы лиственных пород, что как раз подтверждает переориентацию республики на «хвойную» работу, о чем заявляли в Минприроды.

***

Карелии с «лесными» сложностями в последнее время приходится сталкиваться регулярно. То дефицит собственного же леса при реализации крупных инвестпроектов, то лесные пожары, то внешние санкции. Однако откровенной растерянности никто из наших собеседников не продемонстрировал. Впрочем, это было бы странно – для Карелии-то с ее природным богатством?