Что происходит в «Карельском окатыше»?

Кто бы что ни говорил, но даже самый последний злопыхатель прекрасно понимает, что «Карельский окатыш» для Костомукши – не просто крупнейшее предприятие. Слово «градообразующее» включает в себя не только львиную долю налогов и самое большое количество рабочих мест. Комбинат, без преувеличения, – сердце города. Что нужно и можно сделать для того, чтобы сердце это не остановилось? Об этом - в интервью с генеральным директором «Карельского окатыша» Максимом Александровичем Воробьевым.

- Не так давно к нам приезжал Алексей Мордашов. И во время встречи с работниками «Карельского окатыша» он, высоко оценив работу комбината в целом, заявил о том, что на сегодня главная задача – это снижение себестоимости продукции. Понятно, что руда здесь богаче не станет, закон о Северах никто не отменит, следовательно, едва ли не единственный путь для решения поставленной задачи – это снижение издержек. Правильно ли я понимаю, что на сегодня это – главная, стратегическая задача для «Карельского окатыша»?

- На самом деле, снижение издержек не является единственной задачей для «Карельского окатыша». Если брать развитие бизнеса – в целом по «Северстали», и по нашему комбинату в частности, то есть три основных направления. Безопасность труда: наши люди должны быть живы-здоровы, работать без травм и в нормальных условиях. Второе: выполнение наших обязательств перед клиентами с точки зрения объема производства и качественных характеристик; кроме этого, сейчас реализуется большая программа по повышению качества. И третья задача, которая является основой всего – это повышение эффективности и конкурентоспособности через снижение затрат.

- Неужели вопрос стоит настолько остро? Вроде последние несколько лет «Карельский окатыш» показывал неплохую прибыль…

- Если посмотреть на кривую затрат производителей окатышей, можно увидеть, что все мировое производство делится на четыре квартили. В первой – производители с самой низкой себестоимостью продукции, в четвертой – самые затратные производства. В определенный период мы, благодаря ряду шагов, смогли перейти во вторую квартиль, и для нас это стало некоторой гарантией того, что даже в случае обвала рынка по причине снижения потребления металла, например, мы останемся на плаву. Предприятия четвертой квартили просто остановятся. В свое время мы реализовали программу «Окатыш-1000», снизили себестоимость до 1000 рублей за тонну. Но с тех пор прошло немало времени. Мы сильно увеличили объемы по вскрыше, серьезно повысились зарплаты, очень много денег было вложено в техническое перевооружение, ремонты и безопасность труда, да и инфляция не останавливалась. В итоге жизнь снова сдвинула нас вплотную к четвертой квартили. И то, что сейчас начинает происходить на рынке, может обернуться для комбината и для работающих у нас людей тем, что мы окажемся в критической ситуации. Поэтому Алексей Александрович и говорит, что, мол, да, молодцы, очень много сделано; если сравнивать с тем, что было шесть-семь лет назад, то это совершенно разные предприятия. Но расслабляться-то нельзя! Если не искать идеи по снижению затрат, наша себестоимость нас сожрет.

- То есть «Северсталь» может в случае чего отказаться от «Карельского окатыша» и перейти к другим поставщикам?

- Мы – часть «Северстали» и своей работой наполняем общий результат компании. Технологии Череповецкого металлургического комбината отлажены под наши окатыши. Может ли Череповец работать на других окатышах? Может. Если в случае «просадки» упадет цена металла, естественно, металлурги заявят о том, что не могут покупать продукцию по нынешней цене. И понятно, что предприятия, где себестоимость будет выше цены, станут нерентабельными и остановятся. И даже несмотря на то, что мы – часть «Северстали», я точно могу сказать, что Череповец не будет покупать окатыши по цене выше рыночной. Но есть еще один очень важный момент. Представим, что себестоимость будет ниже цены, но совсем чуть-чуть. Вроде бы прибыль есть, чего переживать? Но это тоже невыгодно, в первую очередь – нам самим. Имея сейчас нормальную прибыль, мы можем говорить акционерам о том, что в нас имеет смысл вкладываться. Новая техника, новые самосвалы, новое оборудование на фабрику. Мы можем доказать, что, эффективно работая сейчас, можем стать еще более эффективными в будущем. А если балансировать на грани себестоимости – это стагнация.

- Довольно популярная сегодня точка зрения: «Северсталь» выкачивает из Карелии ресурсы, пользуясь ее недрами…

- Я не согласен. В нас вкладываются деньги, какие больше не вкладывает никто. По этому году – 3,4 миллиарда рублей прямых инвестиций. В 2011 году – почти четыре миллиарда, в 2012-м – 3,37 миллиарда. Следующий момент: на самом «Карельском окатыше», в филиале «Северсталь-ресурс», ЦТА и «Корпанге» работает около пяти тысяч человек, плюс от полутора до двух тысяч – в других подрядных организациях, оказывающих услуги комбинату. Все они получают зарплаты, одни из самых высоких в Карелии, все они платят налоги с этих зарплат сюда, в местный бюджет. И деньги тратят тоже здесь, давая возможность развиваться мелкому и среднему бизнесу и сфере услуг. Плюс к этому мы продолжаем оставаться одним из самых крупных налогоплательщиков по налогу на прибыль в Карелии. И это, по-вашему, выкачивание денег?

- Выше Вы уже сказали, что инвестиции со стороны «Северстали» напрямую зависят от эффективности работы комбината. Поэтому вернемся все же к тому, с чего начали – снижению затрат. Как, за счет чего возможно это снижение?

- Если посмотреть структуру расходов «Карельского окатыша», станет видно, что основные затраты – это электроэнергия, мазут, дизельное топливо, фонд оплаты труда и административные расходы. Есть программа, согласно которой можно снизить затраты по каждой из этих статей.

- Программа – это хорошо. Но как, например, удастся снизить затраты на энергоресурсы? Например, на тот же мазут, если он постоянно растет в цене?

- Есть возможности, и они как раз связаны с техническим перевооружением. Например, покупаем новые электродвигатели, которые сопоставимы по мощности с прежними, но гораздо более экономичны по потреблению электроэнергии. С тем же топливом: 15 лет назад на производство тонны окатышей уходило 22 килограмма мазута, сейчас – только семь с половиной килограммов. Где бы мы были сейчас с прежним расходом?

- Сокращение административных расходов – это понятно и всеми приветствуется. А вот насчет фонда оплаты труда… Ведь есть обязательство ежегодно индексировать зарплаты. Получается, что экономия ФОТ – за счет сокращения численности работников? И получится ли эта экономия, если зарплаты повысятся?

- Давайте сначала уясним для себя, что сокращения – это не моя блажь, не требования «Северстали». Техническое перевооружение, повышение эффективности оборудования на многих участках приводит к сокращению некоторых функций. Где-то требуется теперь меньше людей, чем раньше, где-то за них всю работу теперь выполняет автоматика. По нашим расчетам в 2013-м году планируется сократить примерно 300 штатных единиц. Именно так, штатных единиц. Из них под прямое сокращение попадут лишь около 100 человек. Остальные 200 – это не совсем сокращение. Кто-то выйдет на пенсию, кто-то уволится сам, кому-то мы предложим переобучение. Что же касается вопроса, позволит ли это снизить расходы на оплату труда при одновременном повышении зарплат, отвечу: позволит, при условии дополнительной оптимизации численности.

- Помнится, на встрече с коллективом Алексей Мордашов говорил о хорошей идее по разделению продукции, чтобы у комбината появилась возможность производить часть окатышей с более высоким содержанием железа и продавать их, соответственно, по более высокой цене. Насколько реальны эти планы?

- Планы реальны. Мы провели эксперимент, который подтвердил, что при раздельной переработке руд Корпангского и Костомукшского месторождений можно получать часть концентрата и окатышей с более высоким содержанием железа. Во время своего приезда главный акционер посмотрел проект и наши расчеты, и сказал: вперед, работайте!

- Какие-то еще проекты удалось согласовать, помимо планового технического перевооружения?

- Были одобрены проекты, направленные на повышение энергоэффективности производства, снижения затрат на потребляемую электроэнергию. К примеру, это применение мини-котельных, работающих на биотопливе, использование вторичного тепла цеха производства окатышей для отопления производственных помещений. Мы согласовали установку в котельной генератора резервной мощности, который позволит даже в случае отключения электроэнергии обеспечить бесперебойную работу котельной. Сами понимаете, насколько это важно, особенно в зимний период. Будет защищено от размораживания наше оборудование, не замерзнет город. И вообще можно сказать, что работы по энергосбережению, как одному из направлений деятельности по снижению затрат, для нас особенно актуальны сейчас, в период серьезного ухудшения ситуации на рынке.

- Вы имеете в виду кризис? Не слишком ли мрачно?

- Не слишком. Мы видим, что падают цены на конечную продукцию металлургов – сталь. Да, падения цен бывают регулярно, это сезонные явления. Но в том и дело, что сейчас – не сезон. И означает это лишь то, что падает спрос на конечные изделия из металла. Например, на продукцию машиностроения, строительные конструкции, на те же автомобили.

- И что это означает для «Карельского окатыша»?

- Сейчас – падение цен на конечную продукцию. Затем может последовать падение спроса как на сталь, так и на сырье для ее производства. Мы, конечно, можем некоторое время работать «на склад», но не до бесконечности. Вообще, кривая падения и роста цен циклична, ее можно представить в виде синусоиды. Но сейчас такое ощущение, что синусоида эта становится более плотная, циклы сжимаются во времени. Поэтому нам нужно постоянно быть начеку и делать все возможное для того, чтобы в этих условиях оставаться конкурентоспособными.