Posted 11 декабря 2015,, 13:00

Published 11 декабря 2015,, 13:00

Modified 12 ноября 2022,, 08:31

Updated 12 ноября 2022,, 08:31

Нет волшебства без мастерства!

11 декабря 2015, 13:00
Нет волшебства без мастерства!
Сюжет
Статьи

Вторая программа Виктора Антонова (Санкт-Петербург), которую увидел Петрозаводск, снова поменяла представление зрителей о театре кукол. В спектакле «Железо» его куклы проживали человеческие жизни, они были серьёзными и правдоподобными. В «Цирке на нитях» в его руках марионетки выделывают такое, что не под силу самым лучшим циркачам: они ловкие, смелые, способные даже на смертельные номера…

Представление «Цирк на нитях» стало своеобразным подарком Театру кукол к 80-летнему юбилею, с которым Виктор Антонов приехал прямиком из Бразилии. Уникальное кукольно-цирковое шоу можно было увидеть только один день – 5 декабря.

После представления Виктора Антонова окружили дети и взрослые. Детям было интересно вблизи поглазеть на уникальных кукол. Любопытные взрослые засыпали артиста и кукольных дел мастера техническими вопросами, вроде: «Как у штангиста краснеет лицо?» На это Виктор Антонов с улыбкой отвечал: «Вам показалось, это же дерево, как оно может покраснеть?»

Лицо штангиста при поднятии многотонной штанги и впрямь краснело, не заметить этого было сложно. Но мастер не выдаёт своих секретов. Пусть это кукольный цирк, но и здесь трюки должны удивлять. И они удивляли. Маленькие и взрослые зрители с замиранием сердца следили, как шпагоглотатель глотает меч, пытались понять, как у фокусника из горшочка вырастает цветок, как летающий верблюд выдувает изо рта пламя.

Позже, вместо отведённых мне десяти минут, мы разговаривали с Виктором Антоновым минут сорок – так долго с любовью, трепетом и интересом искусный механик и кукольных дел мастер рассказывал про свою труппу, будто это и правда настоящий цирковой коллектив со своими характерами и потребностями. Он с интересом вспоминал увлекательные истории, связанные с цирковой программой, которых за двадцать два года существования этой программы случилось немало. Например, в 90-е годы эти кукольные циркачи помогли элементарно выжить, справиться со страхами и комплексами, подарить уверенность и вдохновить на дальнейшую работу с марионетками.

– Виктор, раз это кукольный цирк, значит, в нём можно воплотить любую свою фантазию?

Не совсем. Есть технические вещи, которые требуют тщательного продумывания и проработки. Вот как, например, сделать льва, который прыгает в горящее кольцо? Я не говорю, что это невозможно, но тут нужно подумать и сделать так, чтобы трюк удивил зрителя, тогда в нём есть смысл. А если всё понятно, то становится неинтересно. Может быть, потом кто-то и догадается, как это сделано, но, первоначально всё должно быть, как в настоящем цирке.

– В программе написано, что у вас есть и смертельные номера… Неужели и в кукольном цирке это возможно?

Понятно, что остроты здесь нет, но есть некая кукольная лихость, которая сама по себе вызывает улыбку, хотя понятно, что никто ничего повредить себе не может. Шпагоглотатель совсем натурально глотает меч, но, слава богу, внутренних органов у него нет, поэтому не опасно.

Есть акробатка на кольце, номер с которой на самом деле – цирк. У неё пролёт между ниток, сальто, и первое время она у меня путалась. Там как в цирке: чуть-чуть не рассчитаешь движение и с улыбочкой дотягиваешь номер с запутавшейся куклой. Хорошо, если так запутается, что она сможет что-то сделать, а, бывает, руки и ноги в разные стороны и сделать ничего не может… Приходилось уводить её со сцены.

– Вы рассказываете про своих кукольных артистов с такой нежностью, как будто руководите настоящей живой труппой...

Так и есть. Я и впрямь иногда чувствую, что они сами по себе.

– Они начинают жить своей жизнью? Чем могут удивить вас?

Бывает, что работаю с куклой лет десять, и вдруг во время спектакля с ней происходит что-то, чего я не искал, не планировал и не прогнозировал. Они могут вести себя по-другому, могут смещать программу, потому что твои просчёты – это одно, а у неё – свой вес, своё трение в суставах появляется... Марионетка – та кукла, которой не ты диктуешь, а она тебе.

– Марионетка вами руководит? Как интересно…

Бывает, возникает такое ощущение: она работает, а ты над душой стоишь. Особенно, когда на улице работаешь, когда вокруг тебя аудитория, потому что ты же работаешь «на шляпу» и, если отпускаешь публику, надо собрать новую – вот и приходится работать без перерыва. Или фестиваль уличный, когда останавливаешься только, чтобы что-то перевязать, когда всё до автоматизма доведено так, что думаешь о чём-то другом... В какой-то момент ловишь себя на мысли: что ты тут делаешь? Они работают, а ты-то что за ними ходишь?

– Вы сказали, что приходилось выступать на улице. Где это было?

Это был вынужденный эксперимент, хотя мне всегда хотелось попробовать такое. Был 1993 год, когда всё рухнуло... Один из моих знакомых предложил мне бартер: я ему сделал уличную программу (на самом деле сделал две – себе и ему), а он помог достать приглашение в Германию, и мы поехали работать. Я никогда так не работал, было очень страшно, Вдруг мои куклы никого не удивят, будет неинтересно... Дело было в Кёльне, я проработал двадцать минут, потом пошёл дождь, и пришлось переместиться под навес. Тогда я понял, что собирается толпа – за двадцать минут я заработал сорок марок! Это дало очень большой импульс для дальнейшей работы, и я не пал духом.

– Каждый ли актер может стать уличным артистом?

Когда люди приходят в театр – это даёт артисту фору. На улице ты должен поразить. Люди же идут по своим делам, не в цирк – твоя задача увлечь их и остановить. Приходится работать пожёстче, с небольшим вызовом, тебя видят целиком, поэтому и вести себя нужно соответствующе, чтобы люди потянулись (улыбается). И самое главное – получать отдачу. Можно работать в пустоту, но это трудно –зрители нужны.

Как правило, если артист хороший, он на улице зарабатывает неплохо. В Германии я видел очень хороших артистов, которые работают на улице, например, пианисты выкатывают рояль, садятся и играют.

– Как марионетки появились в вашей жизни?

Когда я учился на третьем курсе, к нам приехал чех – кукольник в третьем поколении – со старинными чешскими куклами. В его программе, может быть, и не было большой режиссуры, но он показал столько интересных номеров, что все с удовольствием смотрели. Тогда я и сделал свои первые марионетки – две себе и одну супруге. Попробовал, а она болтается, и я ничего не могу сделать. Дело в том, что тогда в Театральной академии был только базовый курс по подобным куклам, никто ими не занимался. И, так как я не знал многих тонкостей владения марионеткой, такая болванка остудила моё желание. Я не понял, почему владение марионеткой называют верхом мастерства, и повесил её на крючок на много лет.

Вновь попробовал заняться марионетками уже в ассистентуре. Книг по ним не было, только брошюрка 1956 года, но желание сделать цирковую программу было столь велико, что, опираясь на немногочисленную информацию, я стал практически с нуля придумывать номера и кукол.

– Почему хотелось сделать именно цирковую программу?

Цирк мне всегда нравился. У нас в городе цирка не было, но, если бы было цирковое училище, я бы не удивился, оказавшись там.

– То есть, многие трюки из тех, что показываете, можете и сами исполнить?

Сейчас уже нет. Но в школе я был чемпионом по подтягиванию, неплохо крутился на турнике, достаточно резво на брусьях, сальто крутил… Цирк мне нравился как явление… Захотелось это воплотить в куклах, так получился «Цирк на нитях».

– Вы в этой программе и артист, и художник, и режиссёр?

Я называю ее «антирежиссёрской», потому что в ней нет классической драматургии, это больше спектакль ловкости рук и техники. Конечно, номер надо построить, сделать отбор, но это режиссура это другого рода. Я всё делаю сам, это как раз и позволяет увидеть номер со всех сторон – и технически, и как он строится, всё вместе.

– Чего в программе больше – цирка или театра кукол?

Это отдельный жанр. Такие куклы не рассчитаны на то, чтобы ходить и общаться со зрителями. Всё ориентировано на конкретный трюк, я не могу импровизировать.

– Ваши куклы-циркачи творят что-то невообразимое! Вы улыбаетесь во время спектакля, когда радуетесь успехам своих подопечных?

Иногда, конечно, непроизвольно улыбаюсь, но стараюсь держаться в тени, чтобы меня было не видно, ведь главные на арене – куклы!

"