Наука в России: «голодный паек» и перспективы

15 февраля вице-премьер Дмитрий Чернышенко в рамках заседания Совфеда рассказал о расходах по государственной программе «Научно-технологическое развитие Российской Федерации», которая объединила 34 другие программы. Сумма финансирования, пишут «Новые Известия», составит 1,2 трлн рублей, из которых 559 млрд рублей будут направлены на научные исследования и разработки. Точно такую же сумму, 1,2 трлн рублей, правительство выделяло на науку в 2020 году. Стоит ли говорить, что в 2023 году это уже совсем другие деньги – за прошедшие два года инфляция (официальная) «съела» около 27,8%.

В 2023 году российская наука, таким образом, получит сумму, составляющую менее 1% ВВП. Для сравнения, в Израиле на науку ежегодно тратится 5,1% ВВП, в Швеции, США и в Бельгии – 3,5% ВВП, согласно данным ООН. А если смотреть в абсолютном значении, то суммы будут еще более внушительные. Судите сами: в 2020 году в США на науку потратили 657,7 млрд долларов, то есть, порядка 49 трлн рублей, в Китае – 525,7 млрд рублей, или 39 трлн рублей.

В условиях, когда средств явно недостаточно, однако необходимо при этом «сохранять лицо», в дело вступает финансовая бюрократия. Накануне в рамках заседания Совета при президенте по науке и образованию министр финансов Антон Силуанов сделал заявление о необходимости усиления контроля за расходованием бюджетных средств: «чтоб были результаты, а не отчеты о публикациях». Таким образом, требований к ученым по поводу выполнения какого бы ты ни было плана по научным открытиям, как оказалось, недостаточно. В настоящее время государству нужны гарантии того, что достижения в сфере науки обязательно получат применение на практике.

План для ученых и наука за бортом

В России на самом деле существуют определенные и довольно серьезные проблемы с достижениями в сфере науки. Так, по итогам периода с 2018 по 2021 годы страна заняла 10 место в мире по числу научных публикаций, которые индексированы в Scopus. В особенности много было публикаций в сфере естественных наук: Россия оказалась на 6 месте. Однако востребованность таких публикаций в глобальном исследовательском сообществе была на 25% ниже среднемирового уровня. Нередко дальше публикации в научном издании дело так и на заходит. В Глобальном инновационном индексе 2022 года от Всемирной организации интеллектуальной собственности Россия находится только на 47 месте, между Словакией и Вьетнамом. Даже в группе стран с доходами выше среднего Россия находится на 10 месте, лидеры - Китай, Болгария и Малайзия

Заведующая лабораторией высшей нервной деятельности человека Института высшей нервной деятельности и нейрофизиологии РАН Ольга Мартынова подчеркивает: без свободного творчества учёным успеха не добиться. «Я не думаю, что ученые – как сумасшедшие дети, которые готовы все потратить и потом не отчитаться. Но вы не можете запланировать открытие, вы давно открыли бы уже то, что хотели бы запланировать. Смысл научной работы – это поиск, это поисковые исследования, что-то можно запланировать точно, а что-то в принципе нельзя даже прогнозировать. Поэтому планировать научные исследования, а особенно их контролировать – очень тяжело. Конечно, власти пытаются контролировать бюджеты и расходы по научным проектам. Это ограничивает работу, потому что, например, вы хотите проверить какие-то три вида антибиотиков, и вы понимаете, что третий вид совершенно не действует. Однако чиновник требует все равно его проверить - заменить его нельзя, потому что вы его уже написали в своих планах. Это неправильно, свобода редактирования своего плана должна быть всегда», подчеркивает Мартынова.

Член-корреспондент РАН, директор Института космических исследований РАН Анатолий Петрукович заявляет: попытки чиновников вмешиваться в работу учёных могут привести к непоправимым последствиям. «Знать точно, что именно сработает, конечно, невозможно и административные методы здесь неприменимы. У СССР уже был печальный опыт запрета генетики и кибернетики как совершенно ненужных и даже вредных дисциплин. Мировой опыт дает однозначный ответ на вопрос как определять приоритеты, минимизировать риски. Фундаментальные исследования ведутся по широкому перечню тем, определяемому самими учеными и на конкурсной основе. Это на самом деле – малая доля бюджета науки, и она финансируются напрямую государством», утверждает Петрукович.

Ольга Мартынова напомнила, как конкурсная основа работает в развитых странах: практически везде ученые заключают короткие контракты. «У них срочные трудовые контракты, подаются заявки на финансирование из различных фондов – финансирование может быть любое, но это краткосрочный проект – 3-5 лет с возможностью его продления. И под этот проект финансируются ставки. Получилось – можно продолжить, получить дальнейшее финансирование. Не получилось – все, проект закрывается, и это такой естественный отбор исследований, которые могут добиться результата. Но при этом всегда есть доля процента, которая дается на фундаментальные исследования, где понятно, что результата может и не быть (такого результата, который можно продать в ближайшем будущем или на нем заработать), но это всегда финансируется в определенном проценте», рассказывает Мартынова.

Конкуренция против планирования

Впрочем, не все научные открытия равны открытию радиоактивности или формулированию теории относительности, которые на самом деле невозможно предсказать. Наука занимается и практическими исследованиями, планирование в которых основывается на ранее полученных данных. К примеру, в 2010 году физики из Университета Манчестера Андрей Гейм и Константин Новосёлов стали лауреатами Нобелевской премии за открытие в 2004 году простого способа получения материала с уникальными свойствами толщиной в один атом углерода - графена. В то же время, первые образцы графена они вырастили еще в 1970 году, а сам термин «графен» появился в 1986 году.

Директор Центра НТИ и ИИ МГТУ им. Н.Э. Баумана, д.т.н. Владимир Нелюб убежден: без планирования научных открытий не обойтись. «Научные прорывы можно и нужно планировать. Главная задача науки - работать не в стол, а для промышленного и коммерческого внедрения инновационных решений и разработок. Современные цифровые технологии, механизмы анализа больших данных, искусственный интеллект позволяют решить масштабные задачи автоматизации планирования. Решения в этих областях наиболее актуальны как для промышленности, так и для здравоохранения. Уже сегодня можно сформировать ограниченный перечень ключевых инновационных проектов, определить отсутствие критических технологий, спланировать НИР и ОКР, построить систему контроля рисков. Весь необходимый инструментарий у нас есть», утверждает Нелюб.

В развитых странах здоровая конкуренция – это основа для исследований на разных уровнях, в том числе, и по той причине, что прикладные разработки финансирует бизнес, а не государство, напоминает Анатолий Петрукович. «На прикладные разработки тратится в десятки раз больше средств и финансировать прорывы именно «в промышленности и здравоохранении» должен не министр финансов, а заинтересованные заказчики, разного рода венчурные фонды. Именно они следят за обоснованностью затрат. И все равно, далеко не каждый проект приносит прибыль, но те прорывы, которые удаются, с лихвой окупают все затраты на науку. К сожалению, российская реальность состоит в том, что большую часть прикладных исследований финансирует напрямую государство, и госорганам действительно затруднительно работать в такой рискованной области как инновационный бизнес», резюмирует эксперт.