Posted 12 марта 2016,, 10:37

Published 12 марта 2016,, 10:37

Modified 12 ноября 2022,, 08:26

Updated 12 ноября 2022,, 08:26

Музыковед Наталия Энтелис: «Все эти слова, что ребенку в утробе матери нужно играть Моцарта, - спекуляции»

12 марта 2016, 10:37
Музыковед Наталия Энтелис: «Все эти слова, что ребенку в утробе матери нужно играть Моцарта, - спекуляции»
Сюжет
Статьи

Интервью принято брать либо у известных людей, либо по какому-то информационному поводу. Ничего подобного в разговоре с Наталией Леонидовной Энтелис, историком музыки из Санкт-Петербурга, нет.

Уже второй год в Карельской филармонии существует ее персональный абонемент – редкий случай, когда музыкальные вечера объединяют не музыканты, а профессиональный лектор – человек, способный увлекательно и, главное, правильно рассказать о сочинениях классиков и современников. Причем не только взрослым, но и детям. Именно поэтому мы решили сделать интервью с Наталией Леонидовной.

Помимо разговоров о «высоком», возникла и более практичная тема: как и когда следует знакомить ребенка с академическим искусством. Следовать ее советам или нет – решайте сами, но прислушаться к многолетнему худруку Государственной детской филармонии и члену Всероссийской комиссии по эстетическому воспитанию детей и юношества при Союзе композиторов России может быть полезным.

Вашему абонементу в Карельской филармонии пошел уже второй год. Петрозаводская публика уступает питерской?

- Представление о высокоинтеллигентной публике – это одна из петербургских легенд. На самом деле, она существует, но в то же время собирается в самые неожиданные моменты в самых неожиданных местах. Как-то я вела концерт, посвященный юбилею знаменитого хора Сандлера при Санкт-Петербургском университете, и в зале сидели педагоги, бывшие хористы… Это была как раз та публика, которая сейчас все больше растворяется в новой.

Как человек, который занимается классической музыкой, могу сказать, что эти новые люди делятся на две группы. На тех, кому классика совсем не нужна и кто пришел в зал случайно – жена сказала, что не сможет отвести ребенка и отправила супруга с поручением. И на тех, кто ничего не знает, но хочет что-то узнать. Последняя группа – очень опасная публика. С одной стороны, я ее очень люблю и уважаю за то, что в наше время они каким-то образом интересуются Прокофьевым, Чайковским и, не дай бог, еще их музыку желают услышать – это пир души, именины духа. С другой стороны, эта публика провоцирует меня и художественное руководство учреждения культуры на упрощение программы. Это то, о чем когда-то говорил Илья Эренбург [русский прозаик, поэт, публицист – прим.ред.], когда приехал после Парижа в Советскую Россию. Здесь в то время царили Луначарский, лозунг «культура - всем» и так далее. Он увидел эти бараки, где молодожены, простите, занимаются, своим молодым делом, укрывшись пиджаком, потому что даже занавеску некуда повесить, и сказал, что, конечно, культура идет вширь, но от этого она будет терять в глубине. Сейчас мы это и имеем.

Людям не хватает знаний об искусстве. Есть хороший пример. Сейчас я работаю в общественной организации «Институт Петербурга». В ней проходят обучение на экскурсоводов, получают дипломы, которые дают право преподавать историю города в школах. Я веду там предмет «История петербургской музыкальной культуры». По возрасту контингент разный, но все, как правило, с высшим образованием. Последнее занятие было посвящено «Беляевским пятницам» [Митрофан Беляев – лесопромышленник, меценат второй половины XIX века – прим.ред.]. В программе стоял один квартет Александра Бородина. До этого мы никогда не занимались со слушателями теорией музыки или анализом музыкального текста, но здесь мне пришлось объяснить, что нужно слышать в квартетной музыке. После ко мне подошла очень интеллигентная женщина со словами «Спасибо, Наталья Леонидовна! Я никогда раньше камерную музыку не слушала. Я ее не понимала, а вы мне объяснили». Ей не хватало простейших слов: что происходит в фуге, какая задача стоит перед автором, когда он создает квартет…

В таком случае, вы согласны, что сегодня элитарной публики стало меньше, чем раньше? Или все дело в политике государства?

- Конечно, это была политика государства. Что значит элитарная публика? Если говорить о нашей Культурной столице, то десятки тысяч людей, которые остались в живых после блокады, не эмигрировали из страны, имели возможность проецировать свой взгляд на культуру на большие массы людей, потому что государственная политика этому способствовала. Было принято уважать культуру. Общий настрой был таков, что это нужно и важно. Скажем, какая-нибудь бабушка имела возможность водить своих детей, а потом и внуков на концерты.

У меня в начальной школе была учительница, которая корнями явно была из того Петербурга: абсолютно сухая, гладко причесанная женщина в темном с определенным типом лицом. Она не сюсюкала с нами, была строга и учила, как вставать, писать, кланяться, как мальчикам пропускать девочек вперед... Общая традиция воспитания «послушного человека» была не очень хорошей чертой советской действительности , но была хороша для культуры. Та самая бабушка могла быть уверенна, что ее внуки пойдут на концерты слушать музыку. И дело тут не в особенном образовании: сочетание остатков старых петербуржцев и атмосферы уважения к культуре, которое было у советской власти - ответ на ваш вопрос.

Почему тогда влияние этих людей так и не укоренилось во внуках и внучках?

- Атмосфера изменилась. Изменился взгляд на мир, способ мысли. Иногда мне говорят, что сочинения Гайдна и Моцарта идеально подходят для детей: такая светлая и простая музыка. Но это абсолютное заблуждение. Это утонченная и изысканная музыка. При всей простоте она очень интеллектуальная, чтобы ее воспринимать, необязательно знать, как строится симфония или квартет, но нужна внутренняя упорядоченность, стройность, архитектоническое изящество – то, что должно человеком восприниматься как изумительное развитие какой-то музыкальной мысли. А где воспитывается у наших детей сейчас способность воспринимать длинные логические цепочки? У наших детей воспитано клиповое сознание: ярко, быстро доходчиво. В связи с этим я всегда удивляюсь, как современная публика слушает длинные симфонии. Это большое счастье, что есть люди, которые внутренне понимают, что это их способ мысли, их способ смотреть на мир.

То есть, чтобы воспитать в себе эту внутреннюю упорядоченность, человеку нужно сделать над собой усилие, раз ему тяжело усваивать длинные логические цепочки?

- Ни один человек сегодня не будет делать над собой усилие. Когда мне начинают говорить про пресловутую западную публику, которая массово ходит на концерты всей семьей, то я вижу в этом лишь традицию. Они сидят тихо и спокойно, но что они в этот момент воспринимают - вы понятия не имеете. Почему раньше исполнители, которые приезжали к нам с Запада, говорили: «Знаете, ваша публика настолько теплее, отзывчивее, благодарнее… Там мы играем при полных залах, но реакция при этом – “Да, хорошо”[хлопает ладоши]».

Хочу еще добавить на тему классики для детей. Ученые сейчас много работают над тем, как устроен человек. Мы ведь почти ничего не знаем про это. Все эти слова, что ребенку в утробе матери нужно играть Моцарта, - спекуляция. Правда в том, что когда человек занимается музыкой или увлеченно ее слушает, у него активизируется огромное количество отделов головного мозга. Станет он после этого хорошим математиком или литератором, никто не знает. Но то, что он развивается в это время – безусловно.

С какого возраста в таком случае Вы советуете знакомить ребенка с высокой культурой?

- Сейчас очень много взрослых людей, которым в детстве не рассказали, что нужно с рождения читать хорошие книжки, смотреть хорошие картины. Иногда слышу: мы будем воспитывать детей на детских песенках, на веселой и яркой поп-музыке, а потом расскажем о сложных вещах. Но я на это всегда говорю: мои дорогие, вы хотите сначала воспитывать ребенка на картинках, написанных акриловыми красками – ярко, пестро, весело,- а потом привести его в Эрмитаж и, поставив перед картиной Рембрандта, сказать: смотри – это гений? Ребенок посмотрит на вас, как на идиота. Какой же это гений, если здесь сплошная чернота и вообще неизвестно что.

Моя точка зрения, дети способны воспринять музыку любой сложности и глубины. Другой вопрос, что он из этого вынесет, а каждый возраст выносит свое. Когда говорят, что дети не понимают Баха, я отвечаю, а вы понимаете? Я не могу сказать такого про себя: я испытываю восторг и наслаждение, но Бах больше меня во столько раз, что мне никогда не дорасти до него. А вы хотите, чтобы это сделал ребенок. Он не должен понимать, он должен почувствовать огромность этой музыки. Вот и все. Знаете, в советское время писали – «Как научиться любить и понимать музыку». Большего бреда быть не может. Научить можно, но любить и понимать – это разные вещи. Система «давайте деток развлекать, а потом учить» никуда не годится.

О Дягилеве и оскорблении чувств верующих

Поговорим о теме прошлого концерта в Петрозаводске – Русские сезоны в Париже Сергея Дягилева. Почему на заре XX столетия они произвели такой неожиданный фурор, ведь «золотой век русской культуры» подходил к концу, важность русской культуры сложно было преуменьшить?

- Вы должны принять во внимание, что в то время не было индустрии эстрадной и поп-музыки. Не было огромного количества телевизионных концертов. Киноиндустрия - не развита. Фактически театр стал главным местом развлечения. Все попытки сегодня возродить что-то похожее на Дягилевские сезоны обречены на неудачу, потому что изменилась атмосфера, о чем я уже говорила. Такие культурные мероприятия могут собрать только интересующуюся публику, которой много не будет. Тогда тоже, справедливости ради скажем, не было столпотворения. Дягилев снимал небольшие театры. Сперва он привез картинки и оперу, затем оперу и немножко балета, после чего понял, что именно танец будет понятен всем: умным, неумным, образованным и необразованным… Все хотят смотреть балет. Это абсолютно коммерческий подход. Иногда думают, что Дягилев был меценатом, но он был нищим человеком, и кроме жалования у него ничего не было.

Почему этот эффект оказался столь недолговечным? Вряд ли Россию связывают с прогрессивным искусством сегодня…

- Правильно. Тогда мы перебаломутили весь мир, а дальше куда пошли? В кантаты о Ленине и симфонии о Сталине. Это кому-то интересно? Вы сейчас про Ким Чен Ира много слушаете? Вам интересно? Вам неинтересно. Посмотрите, когда нависла угроза Второй мировой войны – появился Шостакович, и он сразу стал интересен всем, потому что выразил общие чувства. Интересуются ведь не тем, что он из России, а тем, что он говорит о чем-то, что интересно в Буэнос-Айресе, в Париже, Брюсселе, Лондоне… А про советскую власть и про стройки социализма скучно всем. Премьера седьмой симфонии Шостаковича – это было событие мирового значения. Целая история связана с этим, когда пленку через фронт перевозили на самолете с погашенными огнями.

На Ваш взгляд, если бы те же балеты показали в России, а не в Париже, успех был бы тем же?

- Я могу рассуждать только гипотетически на эту тему, но русская публика достаточно прохладно воспринимала современную музыку.

А в сегодняшней России Дягилев со своими сезонами мог бы появиться, если учитывать, что в прошлом году в Новосибирске дело о постановке оперы «Тангейзер» дошло до суда?

- Если говорить о ситуации с «Тангейзером», то это наследие советской эпохи. Почему нельзя так сделать? При чем здесь оскорбление религии, когда речь идет о представлении конкретного человека? А что касается возможности появления второго Дягилева, то в сегодняшней ситуации это нереально. Однако существует огромная масса людей, которые делают свое дело. Сейчас такое гигантское поле культуры, которого не было в Дягилевские времена. Силы творческих людей сегодня рассредоточены: все работают в разных театрах.

Чего сейчас нет у этих людей, это независимости, которая была у Дягилева. Я имею в виду, что он не перед кем ни в чем не должен был отчитываться. Это было частное мероприятие. Композиторам Дягилев разрешал писать, что они хотят. Вплоть до скандала с балетным номером «Послеполуденный отдых фавна». Думаете, он не видел на репетициях, что Нижинский делает как бы неприличный жест в конце, ложась на покрывало убежавшей нимфы? Ему пришло в голову сказать, как с Тангейзером, что этого ни в коем случае нельзя показывать людям? Нет, не пришло. Он рискнул, получил скандал, но и publicity на весь мир.

Следующий концерт абонемента "Музыкальная среда с Наталией Энтелис. Окно в Европу" пройдет в зале Карельской филармонии 23 марта

"