Борода, усы, очки в пластиковой оправе. Александр Жунев только что слез с высоты третьего этажа фасада кинотеатра «Калевала». Отмывшись от краски, он вместе с арт-менеджером, своим другом и человеком, благодаря которому мы лицезреем автора нашумевшего распятого Гагарина, Светланой Кальчуриной направляется к журналистам и просто заинтересованным людям. В «Agriculture club», который поселился на втором этаже «Калевалы», начинается пресс-конференция.
Большинству имя Александра Жунева не говорит само по себе ни о чем. Однако именно его работа прогремела на всю Россию. В минувший праздник Пасхи или в День космонавтики – кому что ближе – на стене жилого дома в Перми появилось изображение распятого на железном кресте Юрия Гагарина. Совместив в один рисунок образы распятого Христа и первого человека в космосе, художник Кальчурин получил пощечину общественного вкуса.
Два безоговорочно положительных персонажа вместе открыли клапан для потока интернет-оскорблений, дали работу сетевым троллям, а Александру подарили административный штраф за мелкое хулиганство, что можно сегодня считать удачей на фоне снятого с репертуара в Новосибирске «Тангейзера».
– Все эти обсуждения показывают, что люди готовы оскорбляться и оскорблять других, хотя вроде они защищают что-то высокое и духовное. Религия говорит, возлюби ближнего своего. Вроде за эту идеологию борются, но тут же оскорбляют своего ближнего. Я этого не понимаю. По-моему, это двойные стандарты. Эта работа обнажила проблему общества. Тем более в это время была актуальна ситуация с ополчением религии на современное искусство.
Я, честно говоря, не ожидал такого результата. Специально сделал рисунок высоким, чтобы он подольше провисел, и те, кто перекрашивают граффити в серый цвет, не могли дотянуться. А в итоге его испортили на следующий день. Здание отремонтировали, что, вроде бы хорошо, но сделали это некрасиво. Поставили неровную заплатку. Ремонтировать надо так, чтобы весь цоколь был одного цвета, а лучше – весь дом. Но они даже цвет не умеют подбирать. Если дом бежевый, берут и белым заплатки делают.
Несмотря на вид застенчивого геолога, бурчащего что-то себе под нос, Александр Жунев оказался разговорчивым собеседником. Так это или нет, но ответы на вопросы карельских журналистов показались откровенными, и не продуманными заранее, как это часто бывает у людей, принимающих участие в таких пресс-форматах. Про Гагарина гость вспомнил еще один раз, когда речь зашла об эпатаже, без которого современное искусство, вроде как, и не может зацепить зрителя.
– В работе стрит-арт художника присутствует доля эпатажа. Некоторые работы просто провокация. Это и производит эффект современного искусства. Скажем, суть работы с Гагариным была не в самой картинке, а в том обсуждении, которое возникло в СМИ, в интернете. Оба образа вроде положительные: и Гагарин, и Иисус Христос, которого распяли. А тут они объединились, и почему-то кто-то возмутился. Возмутившись, они начали оскорблять других. Профессиональные тролли днем и ночью пишут комментарии под моими постами, чтобы нормальному человеку даже читать не захотелось.
Конструктивной критики там нет. Я это перестал просматривать через какое-то время, но и не удалял, чтобы люди могли увидеть, какой там зоопарк троллей.
В Петрозаводске Александр украсил фасад кинотеатра «Калевала» менее экстравагантным рисунком. Сейчас на одной стороне панелей здания появился гигантский Илмаринен, выковавший мельницу Сампо. Однако осенью обратная сторона ребер тоже обретет изображение, в которое будет превращаться калевальский кузнец, пока вы меняете точку обзора, проходя мимо кинотеатра. Каким оно будет – держится в секрете и, так как Александр Жунев любит работать со смыслами, в Петрозаводске все еще можно ждать захватывающего и эпатажного стрит-арта.
– Знаете, есть такое выражение: каждый кузнец своего счастья. Илмаринен – это герой, на которого надо равняться. Когда он преодолевал трудности, то, вроде как, и свою жизнь устраивал, и для народа сделал хорошо. Стрит-арт в этом плане такой же: сам себя творчески проявляешь, одновременно украшаешь город. Двух зайцев убиваешь. Советую вам пользоваться стрит-артом. Очень полезная штука. Когда я начал ей заниматься, то даже рисовать не умел. Я и сейчас не умею – художественного образования у меня нет. Суть была изначально не в том, чтобы рисовать, а рисовать на улице. Можно с помощью фотошопа превратить фотографию в трафарет, вырезать его и баллончиками рисовать. Так я начинал. Но со временем понял, что трафареты – это не очень удобно, иногда надо делать что-то гораздо большее. Писал ли я в детстве на заборе? Я был панком и писал названия групп на стенах, на партах: Nirvana, Sex Pistols, Гражданская оборона… Но тогда я не думал об искусстве. Это был протест.
С баллончиками у Жунева отдельные отношения. Среди его работ есть граффити с характерной банкой внутри презерватива. Как вы заметили, себя он называет стрит-арт художником. Привычные нам граффити же создают ребята, именующие себе райтерами. Капитан Врунгель оказался прав в своем изречении о связи судьбы яхты и ее названия, и кредит доверия художнику куда больше, чем человеку с баллончиком у стены. А от баллончиков лишний раз, по мнению Александра, нужно хорошо предохраняться. Так, например, работы начинающих петрозаводских райтеров на ежегодном фестивале «Полоса отвода» пермский гость оценил как техничные, но недостаточно глубокие по смыслу.
- На «Полосе отвода» красивые, техничные работы. Я так не умею, например. Эта техника оттачивается годами. Правда, я не увидел здесь какого-то смысла. Я бы больше добавил. Те, кто рисуют обычные граффити, привязаны к баллону. Очень популярный персонаж, которого они рисуют, особенно начинающие, это баллон с большими глазами, злыми обычно. Я не баллонный фетишист. Главное рисовать что-то с интересным смыслом или то, что как-то украсит поверхность. А для графитчиков главное - рисовать баллоном. Они сильно привязаны к шрифтам, к какому-то стилю, который начинался в 80-е годы в США. Мне сейчас неинтересно делать то, что было популярно 40 лет назад. Мне интересно делать свое, новое. В этом и есть искусство. В одной из своих работ я постебался над граффити, поместив баллончик в презерватив. Я имел в виду, что надо иногда предохраняться от рисования граффити. Могут быть какие-то последствия, за которые придется нести ответственность.
Илмаринен в Петрозаводске появился безвозмездно. Тема эпоса «Калевалы» и давний друг Светлана Кальчурина заставили Александра Жунева отказаться от заказа на 200 тысяч и приехать в столицу Карелии на восемь дней, чтобы денно и нощно трудится на лесах вместе с командой волонтеров. Они, по словам художника, сделали главную работу: водили кистями по плинтусам под четкие указания Александра по рации. Кстати, стрит-арт для него уже давно не захватывающее хобби, а способ заработка. Поэтому иногда приходится рисовать и то, что не нравится.
– Бывает работа, которую хочет заказчик. Если бы директор этого кинотеатра позвонила мне и сказала: вот хотим на нашем фасаде нарисовать Калевалу. Я бы сказал: Ок, 1500 за квадратный метр. А тут мне мой друг рассказала, что есть крутая поверхность, которую ты любишь, и тема, которая тебе нравится. А бывают темы, которые мне совсем не хочется рисовать, но приходится, потому что денег хочется. Но, честно сказать, в последнее время я стараюсь от этого уходить и браться только за то, к чем душа лежит. Чтобы понять, что я не люблю, можно посмотреть мои работы. От чего я точно откажусь? Как-то мне заказали сделать рекламу секс-услуг, но я отказался.
По словам Светланы Кальчуриной, которая делает уже не первый арт-проект вместе с Александром Жуневым, больше всего ей нравится то, что «Саша такой художник, который думает, о чем хочет рассказать людям. Он работает без слов, в основном символами, смыслами». Один из таких проектов появился в Германии. Правда, чтобы его найти, придется проявить сноровку монтажника. Если окажитесь в Дойсбурге, можете попробовать найти открытый для туристов металлургический завод. Там среди переплетений труб огромной доменной печи можно увидеть человека в трусах.
- В Дойсбурге есть закрытый металлургический комбинат, который превращен в арт-пространство. В нем - огромная доменная печь, которая вся состоит из переплетения труб. Один из фрагментов напомнил мне человеческое тело. Оно было очень здоровым, а краски у меня было мало, поэтому я к этому человеческому телу пририсовал белые трусы, чтобы показать, что это человек, а не трубы. Но, мне кажется, люди до сих пор не знают об этом. К этому участку очень далеко подниматься.