Несколько дней назад вычитала на сайте «КарелИнформ» статью по итогам прошедшего под Петрозаводском семинара, натолкнувшего автора на серьезные размышления о судьбах карельской журналистики. Признаюсь честно: стало жутко. Жутко не за карельскую журналистику – ей, слава Богу, ничто не грозит, пока такие орлы за нее радеют – за нас с вами страшно стало. Почему, спросите? А потому что пока мы не перестанем сочиться ядом, набрасываться на слабых, глумиться над чужими ошибками, мы останемся тупым и беспросветным быдлом. Извините за грубость.
Откуда такой скепсис? А оттуда, что мало кто даже из тех, что уже не первый год работает в журналистике, действительно понимает, что делает. Особенно раздражают только что выпущенные с факультетов– ребята с распальцовкой и абсолютной убежденностью в том, что они «крутые журналисты и сейчас всех тут научат, как надо жить». Этакие кентавры с телом журналиста и головой пиарщика. Не должен журналист учить, он помогать должен, помогать понять, что происходит вокруг, и как с этим жить или бороться. Журналистика лично для меня есть наличие активной позиции плюс набор методов и инструментов, которые можно применять в деятельности, плюс, конечно, литературные способности.
Один приятель как-то, шутя, назвал меня верным идеологическим сторонником великой идеи журнализма для общества, и был абсолютно прав. Возможно, такой идеализм когда-нибудь сыграет со мной нехорошую шутку. Не знаю. Но вот один классик говорил о том, что чем выше цели, которые себе ставит человек, тем стремительнее происходит его развитие. И от этого ощущаешь дикий драйв. Когда есть, к чему стремиться, жизнь кажется полнее и возникает внутреннее удовлетворение от проделанного. В науке это называется самодостаточностью. И именно такую возможность предоставляет работа в русле гражданской журналистики – для читателя и вместе с ним. В партнерстве. В команде.
В такой журналистике, в том, как я ее понимаю, Человек, Гражданин – есть главная ценность. Гражданская журналистика, или, как ее еще называют, журналистика соучастия ориентирована на личностей, не на маргиналов, и в этом ее избранность. Она требует от журналиста профессионализма, самоотдачи, наличия идеологии, целеустремленности, если хотите, бескомпромиссности и желания донести до читателя, зрителя, слушателя верную информацию, подсказать путь решения проблемы и предоставить право принять это решение ему самому. Возможно, такое понимание несколько идеализировано, и не совсем применимо к нашей российской действительности. Так что же, так и сидеть в болоте на краю Европы, упиваясь мыслью об особом пути, которым идет эта страна?
Вполне возможно, что гражданская журналистика – для каждого ее конкретного участника – превращается в утес на краю пропасти. В каком смысле? В том, что появляется риск выпасть из элитной когорты информаторов-манипуляторов и оказаться в другой – категории тружеников-организаторов диалога. Но если для журналиста превыше всего высокие внутренние идеалы, моральные установки, действия и конкретный результат – этот утес стоит очень крепко.
Написав все это, испугалась, что кто-то сочтет меня сумасшедшей. И, не дай Бог, воспримет этот текст как попытку в чем-то убедить или переубедить! Просто очень хочется, чтобы все мы наконец-то начали ДУМАТЬ… А подтвердить или опровергнуть мои опасения предоставляю Вам.