«Участковый врач должен знать каждого пациента в лицо»

Более полугода прошло с тех пор, как в карельском правительстве появилась новая и по-своему «расстрельная» должность - заместитель премьер-министра по вопросам здравоохранения и социальной защиты. С начала января 2018 года эти отрасли курирует Игорь Корсаков, приехавший в Карелию из Нижегородской области, где руководил местным управлением Федеральной службы судебных приставов.

За первые месяцы работы на новом месте Корсаков сделал ряд громких заявлений. Но добиться обстоятельной беседы было сложно: вице-премьеру нужно было освоиться в республике.

В итоге наше терпение было вознаграждено. На этой неделе вице-премьер согласился дать первое и большое интервью журналисту «КарелИнформа». Как изменится организация онкологической помощи в Карелии? Как республика решит проблему с поставкой лекарств для льготников? Критичен ли дефицит врачей в республике и есть ли он вообще? Об этом и многом другом – в нашем эксклюзивном материале.

– Игорь Юрьевич, предложение переехать в Карелию застало Вас врасплох?

– О намерениях руководства я, конечно, не знал. Я заканчивал службу в Нижнем Новгороде и по ротации направлялся в Казань главным судебным приставом Татарстана, прошел практически все согласования.

Затем состоялся разговор с Артуром Олеговичем [Артуром Парфенчиковым, который до назначения главой Карелии руководил УФССП России. – Прим. ред.]. Он знал о том, что у меня есть высшее медицинское образование, более того, я имею девятилетний опыт работы в медицине - санитаром, медбратом, врачом.

Решение далось непросто, потому что я уезжал из родных мест, менял сферу деятельности. Но, поговорив со своими коллегами, я пришел к выводу: человек должен всегда развиваться, двигаться туда, где интересно и сложно. Как наставлял меня один из учителей, жизнь без труда – это воровство, а труд без творчества – это варварство.

Мои родители и родственники – врачи, я вырос в этой системе, поэтому решил, что имею возможность и силы работать в Карелии, привезти сюда лучшие практики с разных регионов России.

– К тому времени Вы уже были знакомы с карельской спецификой? И в чем ее особенности, если говорить о здравоохранении?

– В Карелии я не в первый раз, в 2006 году проехал всю республику на машине, был на Валааме, в Кижах. Что касается здравоохранения, то в регионе есть вопросы, связанные со смертностью. Она выше средней по России, особенно по болезням органов кровообращения и злокачественным образованиям.

Кроме того, Карелия – большая территория с малой плотностью населения. Во многих районах оставляет желать лучшего транспортная доступность. Здесь должна быть совсем другая система организации медицинской помощи, в том числе, маршрутизации больных. Я все время говорю: надо везти пациента не туда, куда ближе, а туда, где помогут. Это непросто, ведь пока мы везем больного, ему также нужно оказать необходимую помощь. А это - профессионализм медицинского персонала. Считаю, что мы все эти вопросы с Министерством здравоохранения решаем и имеем определенные успехи.

– Но как можно решать эти вопросы при сокращении финансирования?

– Не знаю, о каком сокращении вы говорите. Сегодня и на лекарственное обеспечение, и на территориальную программу госгарантий денежных средств у нас выделено больше, чем раньше. Например, в прошлом году территориальная программа была с дефицитом, в этом году - на 1 миллиард рублей больше. Больше, чем в прошлом году, выделено средств на региональных льготников, которым мы закупаем лекарственные препараты. Идут вливания из федерального бюджета, реализуется национальный проект «Здоровье».

Мы с вами работаем ради одного: чтобы человек жил полноценно и как можно дольше. Сегодня президентом страны поставлена задача к 2030 году выйти на среднюю продолжительность жизни в 80+, а к 2024 году минимум - на 78 лет. Для этого принят новый «майский» указ №204, который предусматривает прорыв в демографии и здравоохранении.

– Что необходимо Карелии для такого прорыва?

– Первое – это создание полноценной первичной медико-санитарной помощи. Мы прекрасно понимаем, что начинать необходимо с санпросвет работ. Каждый фельдшер, участковый, врач общей практики в первичном звене должен знать всех пациентов в лицо, знать, кто находится в группе риска, довести до пациента, чем может помочь государство.

Сегодня есть понятные механизмы лечения инфаркта миокарда или острого нарушения мозгового кровообращение. Если не хочешь лежать после инсульта, например, то делай определенные мероприятия. Повышенное давление можно определить тонометром, холестерин – анализом. И то, и другое хорошо купируется лекарственными препаратами.

Не надо усугублять несчастье алкоголем, курением, неправильным питанием и так далее. Плюс, конечно же, физкультура. Помните, как в армии шутили: если отдых – то активный, если праздник - то спортивный. А получается: человек ведет разгульный образ жизни, а потом получает декомпенсацию своих заболеваний, приходит к врачам и говорит: «Вылечите меня!» Пирамида перевернута. Сначала – наследственность и образ жизни, уже потом медицина.

Здесь очень важны профосмотры, и мы должны обеспечить 100-процентный охват населения. Но, например, я выезжаю в район, а там 65%. Люди не идут.

– С сосудистыми заболеваниями все очевидно. А онкология?

– Та же санпросвет работа. Самое главное, люди должны знать, что им грозит. Мы с Минздравом и главврачами пытаемся донести до населения: если есть риски, надо обследоваться, тем более возможность такая предоставлена. Это аксиома.

К сожалению, сегодня мы выявляем раковые процессы на поздней стадии. И диспансеризация раз в 3 года тут не поможет. Обследоваться не так сложно: рак легкого – это рентгенография, рак кишечника – эндоскопические исследования. Поэтому наша первая задача - дойти до каждого человека в республике.

– Или чтобы он сам дошел?

– Не думаю, что будет так. Нам придется, видимо, активно выходить самим, для чего мы и закупаем передвижные ФАПы для населенных пунктов с численностью меньше 100 человек. Где сегодня будет фельдшер, он соответствующую задачу по пациентам получит.

Второй момент. В рамках Национального проекта здравоохранения мы готовим региональный проект, по которому будут создаваться первичные онкологические амбулаторные центры, к которым будет прикреплен каждый населенный пункт. Думаю, в этом году уже начнем работать по новой схеме.

Она такова. Сначала пациента обследуют на уровне центральной районной больницы, и если появляются подозрения на онкологию, то он направляется в центр на первичное исследование, где есть томограф, УЗИ высокого класса. Кроме того, в центрах будут койки дневного стационара. Сегодня пока есть проблема: когда проводится химиотерапия, то пациенту зачастую приходится на капельницу ехать, например, из Костомукши в Петрозаводск.

– Выходит, последним звеном в цепи будет республиканский онкодиспансер? Но он и так требует модернизации …

– С онкодиспансером вопрос прорабатывается. Могу сказать одно: пятилетняя выживаемость у нас после операций, которые делают наши доктора, выше среднероссийской. О чем это говорит? О том, что наши доктора хорошо оперируют. Но нам нужно современнейшее оборудование, МРТ, отделение химиотерапии.

Карелии нужен новый онкодиспансер, и эту работу мы сегодня проводим, уже ищем земельный участок под строительство. Наша задача - попасть в адресную инвестиционную программу. Если мы нуждаемся в диспансере (а мы нуждаемся), то необходимо сделать проектно-сметную документацию и пройти госэкспертизу.

– Если говорить о других социально значимых заболеваниях, то сразу вспоминается другая серьезная проблема: перебои с поставками лекарств для льготников. История может повториться?

– Сейчас ситуация меняется в корне. Мы переформатируем казенное учреждение Министерства здравоохранения, которое, в том числе, будет ежедневно заниматься закупками для федеральных и региональных льготников. Сегодня учреждение проходит процедуру регистрации, формирования устава и т.д. Думаю, к сентябрю профильный отдел начнет работу.

Для понимания. Есть федеральная льгота, которой занимается Минздрав, и региональная льгота, которую частично на себя берут крупные медучреждения Карелии. Это Республиканская больница им. Баранова, психоневрологический, туберкулезный, онкологический диспансеры, Республиканская инфекционная больница. Главврачей этих учреждений мы освободим от «закупочной» работы по льготникам. То же будет касаться и детского питания.

– Помнится, к главврачам у Вас были серьезные претензии. «Пощады не будет никому»: эту фразу вашего выступления с коллегии Минздрава цитировали многие СМИ. Все так плохо?

– У нас 49 медучреждений, и 12 из них на 1 января 2018 года имели просроченную кредиторскую задолженность в 156 миллионов рублей. Кроме того, главврачи получили 340 миллионов рублей штрафов от ФОМС, в том числе, за неправильное оформление документов.

Я говорил о том, что 12 учреждений из 49 создают проблему, и эти полмиллиарда рублей могли уйти на лекарственное обеспечение жителей. Это же безобразие. Вы пришли в больницу и должны создать такие условия для простого доктора, медсестры и санитарки, чтобы они работали и не оглядывались: что, где и когда привезут.

Главные врачи – менеджеры. Они должны организовать процесс так, чтобы их подчиненные ни в чем не нуждались. Как говорится, дверь закрыта – залезь в окно. Ты для этого - руководитель, этого я прошу и требую.

Но хочу отметить: в целом отношения с главврачами у нас хорошие. Потихоньку все входит в рабочее русло. При этом я понимаю, что важно сначала научить руководителя, а потом требовать. Это процесс долгий. Бывает, что главврач приходит на должность, но не знает, как проводятся закупки.

– Тем не менее, главврачей в республике хватает. А как обстоят дела с прочими кадрами? В Карелии по-прежнему говорят о дефиците специалистов.

– Конечно, у нас есть потребность в среднем медперсонале и врачах, 453 человека, но в этом смысле мы гораздо лучше смотримся на фоне других субъектов России. Сегодня в Карелии 41,9 врачей на 10 тысяч населения при среднероссийском показателе почти в 39. Обеспеченность средним медперсоналом в республике порядка 103 человек на 10 тысяч населения, среднероссийский показатель – около 86.

Другой вопрос – диспропорция между югом и севером. В село сегодня мало едут, как и везде. Помогает программа «Земский доктор», с 2012 года на работу в районы прибыли 96 врачей, в прошлом году – 23. Мы повысили предельный возраст для соискателя до 50 лет, включили в программу поселки городского типа с населением до 50 тысяч человек, но этого недостаточно.

Взять, например, Вяртсиля: до границы рукой подать, есть врачебная амбулатория, двухкомнатная квартира. Нужен врач-педиатр. Не идут.

– На Ваш взгляд, почему?

– Я разговаривал с главврачами: идут туда, где нет контакта с больным (УЗИ, МРТ, прочая диагностика). Сейчас все хотят жить спокойно, а тут необходимо активно работать, ходить. Когда мы жили в Кировской области, мама была санэпидврачом, отец заведовал хирургическим отделением. Я почти не видел родителей, не раз ночевал в больнице.

Нам сейчас нужны участковые терапевты, врачи общей практики, педиатры. Те, кто работает в «первичке», это основа. Мы можем создавать огромные красивые и правильные медицинские центры, но если не будет первичного звена, то в чем их смысл?

– Может, дело в зарплатах? Или в исполнении «майских» указов президента? В Карелии с этим были проблемы.

– «Майские» указы говорят не только о зарплате, но и смертности. И она у нас действительно «отставала». Но по зарплате мы все выполняли от и до. Соотношение в 200% от средней заработной платы по субъекту у врачей и фармацевтических работников с высшим образованием, и в 100% у среднего и младшего медперсонала сегодня ежемесячно соблюдается. Говорю вам ответственно, никаких провалов в этой части не было, мы свои обязательства выполняем полностью.

– Нет ли подвоха в этих средних цифрах?

– Во-первых, в «майских» указах зарплаты руководителей и их замов не учитываются. Во-вторых, в среднюю зарплату по субъекту включаются различные надбавки и т.д. В Карелии сегодня средняя зарплата 32200 рублей, значит, врачам по республике в среднем надо установить 64400 рублей.

Но неужели врач, который работает 20 лет и имеет высшую квалификационную категорию, звание заслуженного и т.д. получает столько же, сколько получает его коллега, который работает первый год и сидит на приеме? Конечно, нет.

– Вероятно, пациенты в Карелии просят помощи не только у врачей, но и у Вас. Часто приходится реагировать?

– Да, обращения на личную страницу в социальной сети приходят регулярно. Тем более я также являюсь куратором от правительства в Питкярантском районе. Недавно, например, из Пудожа написала мама ребенка, больного сахарным диабетом. Семья ждала лекарств. Вмешался: ручная система управления иногда тоже достигает цели.

– Вам приходится много работать в таком режиме управления?

– Бывает. Все люди разные: кто-то понимает сразу, кого-то приходится поправлять. В службе приставов по-другому, там нельзя ослушаться. Там погоны, и задача исходит из судебного решения, которое уже вынесено. Здесь разное соподчинение, разная мера ответственности.

Повести коллектив вперед можно несколькими способами. Например, как у Ури из «Приключений электроника»: «Найди кнопку!». Или - выйти и подгонять, как в армии. Но подход к коллективу всегда найти надо, в этом искусство руководителя.

– Вам удалось найти кнопку?

- Не могу сказать, ищу, это сложный процесс. Но чувствую, что она где-то рядом.

– Какие задачи в Карелии Вы, как руководитель, перед собой ставите? И какими принципами руководствуетесь?

– В части социального обслуживания: все получатели льгот однозначно должны быть обеспечены на 100 процентов, финансово мы подкреплены. Что касается здравоохранения: в первую очередь, это вопросы, связанные с максимальной организацией первичной медицинской помощи. Есть и вопросы по крупным объектам, которые я буду решать в Москве. Но основное – первичная помощь, которая должна быть максимально близка и доступна для населения.

Мои принципы, как, наверное, у любого руководителя - профессионализм, порядочность и открытость. Профессионализм приходит с постоянной работой. Порядочность – осознанный выбор честного человека. А открытость… Если мы работаем в системе госслужбы, мы работаем для населения, что скрывать. Я даже кабинет свой никогда на ключ не закрываю…