Posted 9 мая 2017,, 09:44

Published 9 мая 2017,, 09:44

Modified 12 ноября 2022,, 08:01

Updated 12 ноября 2022,, 08:01

Война глазами ребенка

9 мая 2017, 09:44
Война глазами ребенка
Сюжет
Статьи

Стоит белоголовый Петя

И плачет, как старик без слёз,

Три года прожил он на свете,

А что узнал и перенёс.

При нём избу его спалили,

Угнали маму со двора,

И в наспех вырытой могиле

Лежит убитая сестра.

(С. Маршак, «Мальчик из села Поповки»)

Говорить о войне всегда страшно. Даже тем, кто через нее не проходил и не видел всего ужаса своими глазами. Достаточно лишь просто знать, что было в те годы.

Всем взрослым было невероятно сложно в военное время: сражаться в бою, переживать о том, как там твоя семья, ждет ли до сих пор тебя жена? Жива ли? Или, наоборот, сидеть дома, мучиться вопросами о безопасности своих близких, страшиться наступлений врагов. Терять детей. Сколько матерей пролили слезы по своим сыновьям, которые за родину погибали от пули врага? Сколько родителей видели смерти своих маленьких деток, которых никто не жалел?

Если так сложно было взрослым, то каково было детям? Маленьким людям, которые, возможно, даже не до конца понимали, что с ними происходит и где они оказались. Где их папа? Куда пропала мама? Кто все эти люди? Каково было детям, которые теряли и родителей, и братьев, и сестер, и многих родных? Каково же было ребятам, которых никто не жалел и отправлял в плен за колючую проволоку? Пережить такое они не пожелают самому заклятому врагу.

В конце сентября-начале октября 1941 года закончилась оборонительная операция в Карелии, где на позиции Красной армии наступали главным образом финские войска. Противник занял половину территории республики, включая её столицу — Петрозаводск, выйдя далеко за пределы старой финской границы, а также заблокировал Ленинград с севера. В оккупированном Петрозаводске, получившем название Aanislinna ("Онежская крепость"), утвердилась финская система правления, действовавшая около трех лет.

Русское население в зоне оккупации было депортировано в концлагеря. Узников, начиная с 14 лет, использовали на самых разных работах, чаще всего – на лесозаготовках. Это объяснялось тем, что экономическая политика оккупационных властей была направлена на интенсивную заготовку карельского леса и его вывоз в Финляндию. Всего в оккупированной финнами Карелии действовало 17 концлагерей и «спецтюрем», также существовали 7 концентрационных лагерей в Петрозаводске.

Этот снимок после освобождения Петрозаводска сделала фотокорреспондент Галина Санько. Фото использовалось как доказательство военных преступлений на Нюрнбергском трибунале.

Зоя Дмитриевна Ловкис в своем детстве, к несчастью, побывала в одном из финских концлагерей, находившихся в то время на территории Карелии. Помнит она с тех времен, конечно же, далеко не все. Когда ее вместе с родными привезли в концлагерь, маленькой девочке было всего четыре года.

– Ленинград уже был окружен, а мы жили в Подпорожье, в Ленинградской области. Тогда наши вывезли всех, кого могли, в какой-то лес. Сколько мы там пробыли – не знаю. Оттуда вместе с военнопленными уже финны привезли нас в Петрозаводск. Освободили в 44 году. В 45 я уже пошла в первый класс, – вспоминает Зоя Дмитриевна.

Когда ее семью вывезли из дома в лагерь, их было четверо: она, мама и две сестренки.

– Я была старшей среди детей. Самой маленькой было всего девять месяцев. Другая сестра умерла в лесу. А когда нас привезли уже сюда в Петрозаводск, здесь не стало и младшей. Мы были в какой-то деревне, вроде в Кунгозерском. Этого уже не помню, да и тогда даже не знала, наверное. Было не так важно в каком ты районе. Видимо, карелы уехали и освободили территорию. Раньше, по идее, там был колхоз. Там оставалось стадо коров, и мама уходила на целый день ухаживать за этими животными. А мы, ребятня, оставались все в каком-то доме, нас было много. Кто-то из старших помогал, а некоторые наоборот постоянно что-то отбирали.

По воспоминаниям Зои Дмитриевны, вокруг дома, в котором они сидели, была колючая проволока.

– Мы подходили к финской кухне, там готовили для солдат. Помню, они нам давали полизать банки, пустые, конечно. Еще учили нас петь по-фински. Уже не помню никаких песенок, да и непонятно, чему именно они нас там научили. Финны сами постоянно смеялись над тем, что мы пели.

По словам Зои Дмитриевны, когда финны отступали, они решили угнать всех коров к себе. И детей постарше забрали.

– А нас, маленьких, посадили в машину, тоже куда-то повезли. Потом помню, оказались в каком-то бараке, который охранялся одним финном. Он даже впустил мою маму с подругой, она попросилась проведать детей. Они нас тихонько вывели во двор, мама просила у финна разрешения набрать воды, потому что мы хотели пить. Там была куча дров, они нас с еще одной девочкой Верой посадили на плечи и незаметно унесли. Так и получилось убежать оттуда,– рассказала Зоя Дмитриевна.

По ее словам, сейчас то время уже позабылось и вспоминать не так страшно.

– Прошло ведь столько лет! Тяжело было это пережить, но сейчас уже воспринимаешь это намного проще. Но повторения всего этого, конечно, не надо! У детей должно быть нормальное счастливое детство.

Зоя Дмитриевна рассказала, что первое время после войны многие ее презирали за то, что она с семьей была в плену. Мама Зои Дмитриевны даже просила никому не рассказывать, где они были. Жаль, что не все понимали, как на самом деле это страшно и люди ни в чем не виноваты.

– Сейчас ходим на собрания малолетних узников, там нас поздравляют с днем рождения. На работе тоже перед Днем Победы нас всегда приглашают на чаепитие. Приятно, что про нас не забывают и всегда приглашают, – поделилась Зоя Дмитриевна.

Другой жительнице Карелии Валентине Васильевне Корниенко скоро исполнится 85 лет и о пребывании в концлагере она до сих пор вспоминает с дрожью.

– Я оказалась в финском концлагере в деревне Крохино, когда мне было девять лет. Пробыла я там с декабря 1941 по июнь 44 года. Как-то нас перевели в другую деревню в Заонежский район. Оккупированы были целые деревни. Мы жили в каком-то доме, вокруг была колючая проволока. Детей никуда не выпускали, взрослые работали на финнов. Отца к тому моменту у меня уже не было в живых, а мама работала в лесу, иногда стирала. Детям иногда разрешали помощь своим родителям. В общем, делала все, что скажут. Каждый день утром и вечером всех узников проверяли пофамильно, чтобы удостовериться, что никто не сбежал. Кормили там, конечно, плохо: в основном давали сухие галеты. Многие дети умирали, было страшно смотреть, – вспоминает о том времени Валентина Васильевна.

Еще одна жительница Карелии Нина Михайловна Коломиец год войны тоже называет самыми страшными в своей жизни.

– На момент начала войны мне было пять лет. Тогда я жила в глухой деревеньке Иняково, в 50 километрах от Вознесенья, и у нас там войны не было. Но все равно было страшно и жутко, особенно когда пролетали самолеты. Мы их видели и сразу прятались. Иногда даже печку топить боялись. Помню, как-то во время войны ночью услышали стук в двери. Дедушка открыл дверь, это был финн. Он плохо говорил по-русски, но мы поняли, что он просит переночевать. Мы его впустили. Он нас даже угостил сахаром и хлебом. Мы были так рады! Давно хлеба не видели. Кстати, одно из самого страшного, наверное, это голод. Он мучил почти всех. У меня был четырехлетний брат, который все время лежал под столом и от голода не мог ходить. Мы пили соленую водичку, еды почти не было. Летом еще нормально – жили на травах. Сушили клевер, щавель. Учебников и одежды тоже почти не было. В шоклу я пошла в восемь лет, но зимой ходить перестала, потому что не было вещей для такого холода. А потом уже после войны пошла снова, – вспоминает Нина Михайловна.

У войны нет возраста и пола. Она унесла миллионы жизней мужчин, женщин и детей. Вспоминать эти годы без какой-то грусти, страха, слез мало кому удастся. Не подобрать слов, чтобы выразить настоящее уважение и благодарность всем, кто сражался за Родину, кто терпел это тяжелое время ради жизни всей страны. Спасибо за Победу, спасибо за Жизнь!

Пускай сегодня знают люди

Про тех, кто вырос в дни войны.

Мы никогда не позабудем,

Что были дважды рождены…

(Д.Кудрин)

"