Posted 18 мая 2017,, 19:37

Published 18 мая 2017,, 19:37

Modified 12 ноября 2022,, 08:00

Updated 12 ноября 2022,, 08:00

Тайны «кухни» главного ударника

18 мая 2017, 19:37
Тайны «кухни» главного ударника
Сюжет
Статьи

Знакомьтесь: Валерий Бобков, руководитель группы ударных инструментов Симфонического оркестра филармонии и его директор, что, согласитесь, бывает не часто: одухотворенный музыкант и администратор в одном лице. А может, так оно и должно быть: ритм ударных это те же цифры...

- Что же у Вас было первым - ритм или цифры?

- Кастрюли. Мама рассказывала, что когда я был маленьким, то постоянно околачивался на кухне, но не помогал, а мешал, используя разнокалиберные кастрюли как барабаны. Я этого не помню, но ведь мама врать не будет. То ли мне нравился звук, то ли сам процесс размахивания руками… Трудно объяснить, но факт такой был.

Это увлечение продолжилось в школе. Я учился в знаменитой семнадцатой. Она уже тогда считалась лучшей в Петрозаводске, но это были советские времена со всей присущей им идеологической атрибутикой. Каждый младший класс был еще и пионерским отрядом, в котором имелся знаменосец, горнист и барабанщик. Помню, едва мне повязали пионерский галстук, я совершенно наглым образом присвоил себе барабан и в течение всей пионерской жизни никому его не отдавал. Мы участвовали в смотрах и конкурсах строя и песни и постоянно выигрывали, а потом шли с барабанами по городу, гордые собой…

Наверное за эти заслуги меня отправили в кружок барабанщиков Дома пионеров (сейчас в этом здании располагается ЗАГС). Там мы под руководством Николая Ивановича Леонтьева, кстати, работавшего в театральном оркестре, изучали пионерские ритмы. И барабанил я до тех пор, пока не вышел из пионерского возраста. Но призвание к тому времени уже было определено.

И тут в первой музыкальной школе, которая находилась в деревянном доме у Вечного огня (Дом горного начальника Гаскойна), открыли класс ударных инструментов. Не помню, кто мне об этом сказал – наверное, мама. Меня приняли, но… класс-то открыли, а с педагогом не договорились. В общем, первые полгода никаких занятий не было, и только с декабря моим первым педагогом стала Наталья Семенова. В оркестровой комнате филармонии до сих пор висят афиши с ее именем, которые я «спас» из консерватории во время ремонта, лет 8-10 назад. Тогда много всего выбросили, в том числе и афиши, которыми были оклеены классы.

Я уже учился в классе восьмом, когда мой друг Игорь Васильев сказал: «Ты же там, типа, на барабанах учишься? Давай-ка организуем школьный ансамбль». Но в школе не было ни гитар, ни барабанов, дирекция идею не поддержала, и она провалилась. Членом своего первого ВИА я стал лет в четырнадцать в том же Доме пионеров. Нами, пацанятами, руководили ребята постарше: лет за двадцать. С некоторыми из них я потом долго и счастливо работал. Руководителем ансамбля был сначала тромбонист Александр Кайков, замечательный музыкант с консерваторским образованием. Его фамилия тоже есть на тех афишах… Потом он уехал жить в Америку, а его сменил Сергей Маненков, с ним мы потом часто пересекались по ресторанной работе - многие музыканты тогда «лабали в кабаках».

- Когда музыка перестала быть увлечением?

- Я продолжал учиться в двух школах. В общеобразовательной оканчивал восьмой класс, а в музыкальной познакомился с педагогом-студентом музучилища Владимиром Михайловичем Гайковым (сейчас он профессор консерватории), который соблазнял меня после восьмилетки пойти учиться к ним. Это сегодня молодежь легко меняет взгляды на будущую профессию, а в советское время думали по-другому: если уж ты выбрал специальность, то иди с ней до конца. И тогда я понял, что не могу пока взять на себя такую ответственность… Решил окончить десятый класс: мало ли что. Вдруг за два года сменятся ориентиры? В конце концов, в училище можно поступить и после десятого… Но, когда прием заявлений в училище был закончен, маме позвонил Владимир Михайлович, и с тревогой и волнением в голосе сказал, что «не видит Валериного заявления». Я об этом узнал и у меня всё окончательно «замкнуло». За один день забрал документы из школы и принес в училище. Где-то «на ступеньках» у меня приняли экзамен по сольфеджио…

Я до сих пор помню «каждоутреннее» ощущение выхода из дома с радостным, полетным настроением, потому что я сейчас приду в училище, буду играть, заниматься. Параллельно с музыкой у нас были все общеобразовательные предметы: от физики до физкультуры, что давало полноценный диплом о среднем образовании.

На втором курсе Владимир Михайлович вдруг предложил мне освободившееся место в группе ударных в оркестре. Мне тогда еще семнадцати не было. И вот в первых числах января 1981 года Гайков приводит меня на телевидение, к Эдварду Чивжелю. [Прим.: Симфонический оркестр Карельского телевидения и радио – сегодня это Симфонический оркестр Карельской государственной филармонии]

Тогда не было понятия «испытательный срок», и меня взяли сначала «просто так» на пару недель. Потом пригласили еще разик, и Чивжель сказал: «Да, пожалуй, можно принимать на работу». Но не получилось, потому что я настолько был занят музыкальными упражнениями, что забыл получить паспорт! Пришлось срочно бежать в паспортную службу…

Тогда нас было трое: на литаврах – Владимир Гайков, малый барабан –Василий Катанов (он до сих пор у нас работает) и я – условно говоря, на большом барабане и тарелках. Когда встречались колокольчики или ксилофон – это тоже было мое «хозяйство». Вообще-то, в больших оркестрах существует четкая специализация: у каждого свой инструментарий. Ну а мы с ребятами договорились, что по мере возможности будем «переходить» с одного инструмента на другой. И только, спустя 15 лет, стало работать попроще - к нам присоединилась Ольга Косырева.

Вот такая цепь получается… Если бы не помощь стольких людей, я бы не оказался в оркестре. Так с 1981 года я здесь и обитаю.

Беседу вела Наталья Горбунова

"