Posted 6 декабря 2014,, 13:58

Published 6 декабря 2014,, 13:58

Modified 12 ноября 2022,, 08:49

Updated 12 ноября 2022,, 08:49

В ожидании драмы?..

6 декабря 2014, 13:58
В ожидании драмы?..

С 27 ноября по 1 декабря в Петрозаводске проходила «Школа театральной журналистики», организованная Музыкальным театром Карелии, поддержанная Министерством культуры России. Партнером Школы стала организация «Баренц-Пресс International».

Участники успели побывать во всех театрах Петрозаводска, посмотреть такие спектакли, как «Прощание в июне», «Беда от нежного сердца» и «Хаос» (Национальный театр РК), «Баба Шанель» (Театр драмы «Творческая мастерская»), «Муха-Цокотуха» (Театр кукол РК), «Кармен» и «Корсар» (Музыкальный театр РК). Рецензии на эти спектакли, которые участники Школы учились писать под руководством Григория Заславского и Марины Гайкович (оба пишут о культурных событиях страны в издании «Независимая газета», а также входят в экспертные советы театральных фестивалей), будут опубликованы на сайтах, которые стали информационными партнерами мероприятия. Один из текстов мы предлагаем вам сегодня.

В ожидании драмы?..

«Прощание в июне» – одна из ранних пьес Александра Вампилова. Сюжет ее довольно прост. Приближается конец последнего для студентов-пятикурсников учебного года, скоро вручение дипломов. Но как на беду как раз в это время что-то у них не ладится: у одного разлад в отношениях в разгар свадьбы, у другого – давняя неразделенная любовь к невесте (уже можно сказать жене) однокурсника. А у третьего – необходимость выбора между девушкой и получением все-таки необходимого диплома о высшем образовании.

Пьеса написана в 1964 году. Шестидесятые годы – эпоха энергичная и яркая, когда еще жива вера в светлое будущее в Советском Союзе. На сцене – такие же энергичные молодые люди в ярких рубашках и красивые девушки в кримпленовых платьях. Но перед героями в это время стоит непростой выбор: как жить дальше. Каждый к этому выбору подходит с разной долей мужества или слабости. В спектакле режиссера Ивана Стрелкина каждый из них – особенный. Гомыра (Владимир Матвеев) – большой, несуразный, диковатый и разрушающий гармонию вокруг себя и в себе. Вася Букин (Вячеслав Поляков) по сравнению с ним какой-то маленький, прилизанный. Может оттого он все время взбирается на возвышение, словно хочет стать выше ростом? Какое-то кривляние заметно в этих его передвижениях, так что даже не очень удивляешься, когда он снимает пиджак, под ним – белая рубашка, как и приличествует жениху, но…поворачивается спиной к зрительному залу – а спина-то голая! «Да, я клоун рядом с таким серьезным, я шут», - словно подтверждает он всю свою несуразность.

Как-то слишком по-домашнему одетый Колесов (Андрей Горшков) в слишком, кстати, современных кедах и бриджах изначально больше напоминает работягу, простого парня, чем студента. «Вы – сирота, я – сирота» – подчеркивает он при этом близость двух «хулиганов», молодого и пожившего, себя и коммерсанта Золотуева (Сергей Лавренов), «дяди со странностями». Ректор Репников (Владимир Сотников) – тоже «со странностями». Появление его на сцене в халате, размахивающего ножиком и изображающего не то отважного черкеса, не то бойкого грузина, вызывает комический эффект. В спектакле Репникову свойственно мальчишество, которое он, однако, проявляет только в домашней обстановке. Этот герой, становящийся во всем, что касается дела, циничным и беспринципным, хочет, чтобы в его собственной жизни все было просто и ясно. «Хочу мира и согласия», – говорит он жене в ключевой сцене их объяснения друг с другом. И конечно, он не хочет никаких перемен, изменения устоявшегося уклада. А вот его жена, хоть в университете и не училась, изменения в жизни замечает и готова принять их: «У них так, у нас по-другому».

Сценография художником-постановщиком Екатериной Малининой решена необычно: нет как такового занавеса и видна «внутренность» сцены. При этом пространство открыто, развернуто в обе стороны, создавая как бы единое целое со зрительным залом. Обращают на себя внимание строящиеся трамвайные пути, которые должны пройти вдоль старого кладбища, на котором людей уже не хоронят. Но недаром Золотуев не хочет сдвигать ограду кладбища ради проведения новой дороги. Ведь это - какая-то новая жизнь, которой он подсознательно остерегается. Но ничего не поделаешь, забор все-таки приходится разобрать. Мотив железной дороги, железнодорожных путей, развилки, в конце концов – это мотив возможного выбора пути каждого героя. Ведь именно сейчас они на пороге новой жизни, которая, однако, по сути своей – все равно продолжение старой. Для кого-то загорится зеленый свет, для кого-то красный: так сменяются они и на сцене на железнодорожном семафоре.

Словно из одних и тех же досок сбиты стол, табуреты, «вагончики», на которых время от времени передвигаются по сцене действующие лица, кладбищенская ограда, наконец. Но много вещей на столе – как будто именно на этом (еде, стаканах, тарелках, выпивке) должно быть сосредоточено внимание зрителя.

Чемоданы – тоже своеобразная универсальная декорация. Настолько универсальная, что хочется сказать: «Ох уж эти многофункциональные чемоданы!» На них герои при случае могут сесть, использовать для защиты в драке, занять ими руки, наконец. Кстати, ближе к финалу чуть ли не все герои появляются на сцене с чемоданами. Может быть, собрались в дорогу, а может быть, просто спрятали в них что-то для себя важное.

«Споём!» - не раз повторяет Весёлый (Никита Анисимов) на протяжении всего действия, как будто желая отвлечь товарищей от «невеселых» и «неоригинальных» мыслей. Одежда его по яркости под стать прозвищу, данному герою в пьесе. А в спектакле он еще и поет вместе с «Красавицей» (Людмила Исакова), и очень неплохо поет. Время от времени из-за кулис появляется самый настоящий ВИА с барабанной установкой и синтезатором. Вставки с исполнением вживую песен 70-х годов с одной стороны помогают передать настроение эпохи, а с другой – «выиграть время» и отвлечь внимание зрителя, пока меняются несложные декорации.

Одна из них – запоминающихся, но при этом не самая обоснованная – в конце первого акта. Под известную всем песню «Я люблю тебя, жизнь» «спортсмены и комсомольцы» выносят красный транспарант с лозунгом «Любовь, комсомол, весна». Маршируют, размахивают огромными красными тюльпанами, словно факелами… Ради чего – осталось, честно говоря, непонятно. Искусственная советская праздничность и несуразные красные тюльпаны вызывали скорее удивленные улыбки и недоумение, чем воспоминание о «прекрасной эпохе» (если предположить, что ради него и задумывалась эта сцена). Хотя, если обратиться к словарю символов, тюльпан – это и совершенная любовь, и слава, и счастье…

Драматизмом проникнута ситуация, когда Колесова спрашивают о полученном дипломе: «Сколько дал?» «Много. Вам столько и не снилось», – серьезно отвечает Колесов. «Почему мы убили эту сороку?» – так же серьезно спрашивают сами себя Фролов и Букин. Конечно, героям не просто «птичку жалко». Застрелили не птицу – покусились на что-то святое, живое, свободное. Не на самих ли себя? Стоит вспомнить ту же вампиловскую «Утиную охоту», где сходятся и расходятся мечтания и жизнь без реальной цели, или чеховскую «Чайку», где птица – символ свободы. Может быть, поэтому герои пьесы такие: разыгрывающие какие-то дуэли, устраивающие мелкие хулиганские выходки или просто напивающиеся «гомырой», не знающие, на что в реальной жизни направить свои молодые силы.

Сигнальные гудки, шум поезда и гул пролетающего в небе самолета. Возможно, все это для героев – символичный толчок к началу размышлений о собственной жизни, принятых решениях и совершенных ошибках, прощание с прошлым и призыв к переменам, о которых хотел рассказать зрителю режиссер.

Автор рецензии - Ольга Истомина

"