Человек из легенды

ПЕТРОВ Иван Михайлович (Тойво Вяхя). Родился 12 апреля 1901 года в семье рабочегостоляра в Хельсинки. Трудиться начал в 14 лет. Участвовал в финской революции 1918 года. После поражения революции эмигрировал в Советскую Россию. В годы Гражданской войны боец кавалерийского дивизиона, курсант Петроградской интернациональной военнопехотной школы. В составе отряда красных финнов под командованием Тойво Антикайнена участвовал в знаменитом лыжном походе по тылам белофиннов в начале 1922 года.

Являясь начальником пограничной заставы Сестрорецкого погранотряда, в 1925 году принимал участие в чекистской операции «Трест» и аресте агента британской разведки С. Рейли. За Эту операцию награжден орденом Красного Знамени № 1990. В связи с высокой секретностью операции был фиктивно арестован и расстрелян, а реально переведен в пограничные войска на побережье Черного моря под именем И. М. Петрова.

Окончил Высшую пограничную школу в Москве. Служил в пограничных частях Забайкалья, Белоруссии. В 1938 году в Минске был необоснованно арестован и около года находился в камере смертников. В 1939 году освобожден, затем служил в частях Красной Армии. Участвовал в советско-финляндской и Великой Отечественной войнах. Командовал стрелковым полком на Северо-Западном фронте. В сентябре 1941 года был тяжело ранен под Старой Руссой. Около года находился в госпиталях. Затем служил в Златоустовском пехотном училище. После войны жил и работал в г. Чуднове Житомирской области, в Калининграде.

Только в середине 1960х годов после рассекречивания операции «Трест» смог вернуть себе настоящее имя. С 1967 года жил в Петрозаводске, активно занимался писательской и общественной деятельностью. В 1973 году по рекомендации К. М. Симонова был принят в Союз писателей СССР. Автор ряда книг, за которые был удостоен звания лауреата Государственной премии Карельской АССР в области литературы (1979).

Награжден орденами Ленина, Красного Знамени (трижды), Октябрьской Революции, Красной Звезды, Дружбы народов. Почетный гражданин г. Петрозаводска.

Умер 18 июня 1984 года. Похоронен на почетном кладбище в Петрозаводске. Имя И. М. Петрова (Тойво Вяхя) было присвоено приказом председателя КГБ СССР от 18 сентября 1986 года восьмой пограничной заставе Краснознаменного пограничного отряда (г. Сортавала).

Имя «Тойво Вяхя» также присвоено грузовому теплоходу. В Петрозаводске на доме по ул. Герцена, где жил И. М. Петров, установлена мемориальная доска. В г. Чуднове установлен памятник И. М. Петрову.

Об операции «Трест» рассказывают роман Льва Никулина «Мертвая зыбь» (1965) и четырехсерийный телефильм «Операция "Трест"» (1967, режиссер С. Колосков).

В ЧЕКИСТСКОЙ ОПЕРАЦИИ «ТРЕСТ»

… Мессинг сказал, что последний гость, которого я доставил, - это Сидней Джордж Рейли, руководитель восточноевропейского отдела Интеллидженс сервис, старый и опаснейший враг новой России, доверенное лицо Уинстона Черчилля. Он располагает всеми тайнами реакционных сил Западной Европы против нашей страны, и все эти тайны Рейли должен нам раскрыть. Важно только, чтобы англичане не мешали нам довести расследование до конца, и чтобы они не узнали, что эти тайны известны нам. Гибель Рейли явится для англичан тяжелой утратой, и чтобы подсластить им эту горькую пилюлю, показать им, что известные Рейли государственные тайны не стали нашим достоянием, решено на границе, в пределах видимости с финской стороны, точно в то время и там, где финны ждут возвращения Рейли, разыграть сцену его убийства нашими пограничниками. Если англичане узнают, что Рейли убит и тайны ушли в могилу, они успокоятся. И тут же Мессинг меня спросил, где, по моему мнению, лучше всего эту сцену разыграть.

- Против того места, где Рейли перешел к нам и где должен вернуться в Финляндию. Там, метрах в пятидесяти - ста от самой границы, есть небольшая открытая поляна. Финны увидят вспышки выстрелов, услышат голоса, но из-за дальности расстояния выйти на выручку Рейли не осмелятся.

Мессинг одобрил это место и сказал, что руководителем операции назначается Шаров.

После меня познакомили с одним из москвичей, высоким, как Рейли, и худощавым, как тот, только чуть помоложе.

- Вот этого товарища вывезете сегодня. На границе, напоминаю вам еще раз, - говорил Мессинг, - все должно делаться так, чтобы финны не могли принять эту сцену ни за что иное, как только за убийство Рейли. Вы это хорошо поняли?

Ответил, что хорошо понял, хотя понял и другое: раз операцией будет руководить Шаров, так он все и организует, за все отвечает, а для выполнения моей задачи - стрелять из маузера поверх голов группы Шарова, матерно ругаться и кричать - особого понимания не понадобится. Понимал и целесообразность этой меры и не сомневался в успешном ее проведении, но беспокойство не исчезло - это еще не все, не все...

Далее Мессинг, как и обычно, просто и прямо объяснил: финны не поверят в убийство Рейли, и вся эта затея потеряет смысл, если вы останетесь на месте. Я прошу вас спокойно, с пониманием отнестись к моим словам. Чтобы все это выглядело правдоподобно, нужен ваш арест, фиктивный, конечно. Вам надо пойти и на это, понимаете - надо!

Значит, дурное предчувствие меня не обмануло, и эту подслащенную пилюлю первым я проглатываю. Было тяжело, но я глубоко верил в Станислава Адамовича, как-то понимал и такую необходимость, и подумав, махнул рукой - сажайте! Просил только - не показывайте меня арестованным моим подчиненным и товарищам по службе. Мессинг ничего не сказал. Не хотел высказать этой тягостной необходимости и обмануть не хотел. Все остальные торопливо, в один голос заверили: «Ну, конечно, зачем же такое». Понимал: обманывают.

Фиктивный арест делается для широкого показа и не может быть тайным. Ну и пусть покажут! Выдержу и это.

«Убийство Рейли» разыграли хорошо, хотя Шаров почему-то место засады перенес метров на сто от ранее намеченного. Покричали мы тут, поругались на трех языках - на русском, английском и финском; постреляли поверх голов друг друга. Потом «Рейли» слег на обочине, замер, а мне связали руки. На выстрелы прибежал председатель сельского совета, молодой коммунист, толковый человек и хороший товарищ: «Не нужна ли помощь населения?»

Шаров поблагодарил его, похвалил, но от помощи отказался: «Не требуется. Вот этого мерзавца, - показывая рукой на меня, - мы захватили, а того, на обочине - прикончили. Только вы уж об этом никому ни слова». Не на шутку напуганный председатель удалился с завидной резвостью, а Шаров ликовал: «Логически рассуждая, он еще до утра по всему поселку раззвонит!» Я его веселья не разделял и втихомолку поругивал эту самую логику - тоже мне наука!

Подали машину, вместительный «бьюик». Разворачиваясь, машина сильными фарами осветила меня со связанными руками и «покойника» на обочине. Думаю, что финны, ожидавшие Рейли именно в этом месте, увидели нашу группу, меня, «покойника» на дороге и, конечно, слыхали стрельбу, крики и ругань.

«Покойника» за руки и за ноги подняли и втиснули в машину, но он был длинный, и его ноги остались висеть на подножке. Меня тоже в машину, за воротник, и довольно энергично.

Остановились в Старом Белоострове, в управлении пограничной комендатуры, и там меня повели на второй этаж, легкими толчками ускоряя шаг. «Покойник» с торчащими на подножке ногами остался в машине в окружении выбежавших из красного уголка любопытных.

В комендатуре, якобы для участия в срочном совещании, были собраны начальники застав, мои соседи и друзья до нынешнего дня, личный состав комендатуры, включая Бомова и его сотрудников. Меня, в роли пойманного предателя, выставили перед ними, бегло допросили, больше кричали и ругали. Трудно было мне в тот вечер, и показалось, что более тяжкого и унизительного не бывает. Как хотел я обнять этих дорогих мне людей и сказать им: «Не верьте, товарищи! Честен я перед страной и для вас был и остаюсь верным другом». Но так говорить нельзя было, и я плакал, просил пощады и на себя всякие пакости наговаривал.

Может быть, кто еще помнит этот вечер 25 сентября 1925 года. Я его не забываю...

…А преступления С. Дж. Рейли против нашей страны действительно были огромны: организация покушения на жизнь В. И. Ленина - Рейли; попытка подкупа охраны Кремля для пропуска в Кремль контрреволюционных банд - Рейли; организация мятежа эсеров в Ярославле и Муроме - Рейли; активнейший участник «заговора послов» - Рейли; организатор политической и финансовой помощи в Западной Европе контрреволюционеру Савинкову - Рейли; активнейший участник в организации новой «всеобщей интервенции» и личный доверенный ее главного вдохновителя Уинстона Черчилля - Рейли.

…В операции «Трест» я был исполнителем, и тешу себя уверенностью - точным. Конечно, были немалые трудности, но до конца моих дней останусь благодарным судьбе за эту серьезную школу жизни.

…Нелегко, с болью, давалась и новая жизнь, особенно в первые годы, когда так живы были образы былого, а новые привязанности еще не сложились. Впрочем, по ломаной линии жизнь лучше познается...

ЗАВЕЩАНИЕ ТОЙВО ВЯХЯ

...Это случайность, что в 1965 году время вдруг возвратило ему имя. Но когда слились воедино две его жизни, две судьбы, уже не было случайности в том, что оба имени оказались достойными друг друга, совместились цельно и без разногласий, обозначив такое яркое явление, каким стала для нас личность Петрова-Вяхя.

…В конце 1983 года, в связи с очередной годовщиной Октября, когда Кремль впервые собрал ветеранов партии: вы, мол, славные наши, стояли у чистых истоков революции, так несите светоч наших идеалов в массы, - эти сколь добрые, столь и запоздалые призывы раздавались повсеместно. Ветеранов собрал и первый секретарь Карельского обкома. Изложил кремлевскую речь, произнес свою, и были другие высокие речи, как принято на торжествах.

В числе ветеранов партии почетное слово дали Петрову. Он встал перед накаленным торжественностью залом, преодолел паузу и сказал: «Все развалилось. Все надо начинать заново». И при полном онемении зала обосновал свои доводы - падение экономики, деградация самой партии и ее руководства, коррупция, комчванство, воровство, на государственную ногу поставленное пьянство. Словом, развалилось и надо заново.

Об этом он неоднократно писал первым лицам, благо они так стремительно менялись. Об этом размышлял, когда работал над своими книгами, хотя и вынужден был признать с отчаянием: «Правда страшнее, чем мы готовы ее знать».

Он умирал в тупиковой темноте, не увидев и того призрачного света, который мы нарекли перестройкой. И теперь можно с определенностью сказать: ему повезло, что не увидел нашего сокрушительного развала...

Иван Михайлович предвидел многие трудности, ныне терзающие нас. «Будущие поколения, писал он, — внуки ли наши или правнуки, будут искать правду. Но многого они не узнают, их сознание будет затуманено толкователями иного порядка... Одних обрабатывала сама буря, разбивала, искалечивала и превращала в труху. Другие прошли школу мертвой зыби, тяжелую по-другому, опасную по-другому, и, возможно, еще долго не освободятся из объятий тех ошибок и той страшной силы... Значит, писать для них надо очень четко и очень точно»,- такую задачу ставил перед собой писатель Петров.

И в пору сегодняшних национальных распрей в стране не предупреждающе ли звучат слова, с юности избранные им девизом: «Ничего не выйдет, если раб начнет интересоваться национальностью раба»? Не хотел ли он сказать нам: порознь, во вражде - не быть ни свободе, ни Отечеству, ни достойному нас месту в мире?

Лауреат Государственной премии Карелии, почетный гражданин города Петрозаводска Иван Михайлович Петров оставил нам свои книги - «Красные финны», «В переломные годы», «Мои границы», повесть «Трудные роды», огромное эпистолярное наследие. Оставил людям свое понимание мира, в котором мы живем, свое доброе имя и видимый след на земле.

Оставил неосуществленную мечту о справедливом и гуманном мироустройстве, и мечте этой жить столько, сколько жить человечеству.

Олег ТИХОНОВ

1999 год

(Публикуется в сокращении. Источник: Книга "Судьба страны. Судьба чекистов. Из истории органов безопасности РК". Авт.-сост. К.Белоусов, Ю.Шлейкин. Петрозаводск, издательство "Острова", 2013 год).