Posted 11 апреля 2014,, 09:17

Published 11 апреля 2014,, 09:17

Modified 12 ноября 2022,, 09:00

Updated 12 ноября 2022,, 09:00

«Господи, как мы все прямо болели Гагариным!..»

11 апреля 2014, 09:17
«Господи, как мы все прямо болели Гагариным!..»
Сюжет
Статьи

Все-таки хорошая привычка у меня: не выкидывать старые блокноты и ежедневники. Чего там только нет! Планы интервью, забавные житейские зарисовки, записи бесед с людьми, которые стали мне интересны за какие-то буквально минуты общения с ними.

Теперь даже и не скажу, по какой причине я, сразу по приезду в Петрозаводск, записал разговор, что состоялся у меня в поезде с Надеждой Алексеевной, моей случайной попутчицей. Думал, что записи не пригодятся. Но вот пригодились.

Итак, представьте себе: ночь с 11 на 12 апреля 2006 года… Да, ночь с 11 на 12 апреля, Ленинградский вокзал в Москве, скорый Москва – Мурманск, он же «Арктика».

Я - злой и усталый – не достал билета на наш петрозаводский поезд, и пришлось весь вечер болтаться по центру Первопрестольной. Ввалился в купе, слава Богу, пустое, переоделся и стал ждать оправления. Буквально за минуту до отхода в купе вошла элегантная дама в возрасте. Я только успел сказать ей: «Добрый вечер», отдал билет проводнице и тут же заснул мертвым сном.

Когда проснулся утром, то увидел, что моя соседка уже встала и со вкусом пьет чай с пирожками. Это была красивая пожилая женщина с симпатичными ямочками на щеках и веселыми карими глазами.

- С добрым утром, - поприветствовала она меня. – И с праздником!

- Спасибо, - еще не совсем проснувшись, буркнул я и пошел умываться. Когда, наконец, уселся за столиком напротив нее тоже со стаканом чая в руке, она улыбнулась:

- Давайте знакомиться. Меня Надежда Алексеевна зовут. Вот, - она пододвинула поближе ко мне пластиковый контейнер. – Угощайтесь. Пирожки с мясом. Это моя подруга пекла. Однокурсница моя.

- Константин, - представился я. Пирожки оказались удивительно вкусными. Когда я умял парочку, спросил:

- А какой праздник сегодня, Надежда Алексеевна?

Она удивленно посмотрела на меня:

- Сегодня же двенадцатое апреля, Костя!

- Точно! День космонавтики! Извините, не сразу сообразил, не проснулся еще, наверное. А для Вас это большой праздник?

Моя соседка улыбнулась:

- А как же! Я же Гагарина видела. Встречала его в Москве после полета…

- Ух ты! Это двенадцатого апреля?

- Нет, четырнадцатого. На Красной площади. Но двенадцатого, в день, когда он полетел, мы тоже там были. Это, на самом деле, был великий день.

- Ага, я хронику видел…

- Что хроника! Она всего не передаст. Это надо самому пережить. Вся площадь двенадцатого была забита народом, все кричат, обнимаются, песни поют…

- То есть все туда добровольно пошли, не по команде?

Надежда Алексеевна грустно усмехнулась:

- Это сейчас на демонстрации и митинги за деньги и по принуждению ходят. У нас в университете – я на втором курсе биофака МГУ училась - занятия были, когда сообщение по радио передали, что наш человек в космосе. Не представляете что началось! Мы как сумасшедшие были! В коридорах, в аудиториях такой гул стоял… Какие там занятия в такой день! Все кричат: «Гагарин! Гагарин! «Восток»! «Восток»! Ура!» Преподавателей обнимали-целовали. А они – нас! Потом наш староста, Сережа его звали, крикнул: «Поехали в центр!» И мы поехали. По пути мы с подругой – той самой, что эти пирожки пекла - прихватили какие-то старые таблицы на ватмане и на обратной – чистой – стороне написали: «Ура, Гагарин! Космос наш!» Буквы кривые – косые получились, но уж как могли, так и написали. Торопились очень. На Красную площадь еле пробились: улица Горького, Манежная – все было людьми забито.

- А погода какая была в тот день?

- Вот не скажу. что тепло. Солнышко было, да. Но ветер довольно прохладный. Но мы пока протискивались сквозь толпу – нам даже жарко стало.

- Милиции много было?

Надежда Алексеевна пожала плечами.

- Да что-то не помню, чтобы много ее было. Стояли, конечно, за порядком следили. Может быть, милиционеров и больше было, чем обычно, но среди тысяч празднующих они как-то терялись. Да и безобразий никто не творил.

- И пьяных не было?

- Это уже ближе к вечеру отмечать стали. Так и мы тоже отмечали. К нам ребята из группы пришли, принесли вина, яблоки, конфеты. Но больше нас все-таки радость пьянила. Ты пойми: мы же – дети войны, родители почти у всех воевали, у многих - погибли. А послевоенное время… ой, какое тяжелое. И все это на наших глазах. И вот с Победы и двадцати пяти лет не прошло – и мы в космосе! Как же не радоваться!

- Гордились страной?

- Гордились. Страной гордились, нашими людьми гордились. Советской властью, между прочим, гордились. Это сейчас читаешь иногда воспоминания всяких деятелей – моих ровесников – так кажется, что все мы с малолетства с Советской властью боролись. Не было тогда этого… верили в будущее, как бы это не смешно сейчас звучало.

А Гагарин… Гагарин тогда для нас как… как богатырь был, сверхчеловек. Красивый, добрый, сильный. Господи, как мы все тогда болели прямо Гагариным. Его фотографии у каждой девчонки были.

- А Вы уже двенадцатого его фотографию увидели?

- Да нет, на следующий день только. В газете. Двенадцатого не видела почему-то. Говорят, что по телевизору его в тот день часто показывали, но у нас в общежитии телевизора не было, это же в шестьдесят первом году какая роскошь была – телевизор…

- На встречу Гагарина на Красной площади тоже можно было свободно пройти?

- Нет-нет! Там уже все сложнее было. Тринадцатого апреля нашего комсорга в деканат вызвали, сказали, что формируется колонна на следующий день для встречи, приказали составить списки, там определенное количество студентов должно было быть.

- И вас туда включили?

- Нет, я не попала.

- А как же на Красную площадь прошли?

Моя спутница засмеялась.

- А мы хитро поступили. Нам комсорг сказал, как колонна будет идти. И мы с подругой пробрались у гостиницы «Москва» прямо к дороге. И плакатик наш с собой взяли, берегли, чтобы в толкучке не измялся. Стоим – своих ждем. А там колонны как раз перед тем, как на площадь пройти все останавливались. И вот дождались мы своих, зовем их, руками машем. Парни нас увидели и ну кричать: «Оксанка, Надюха, к нам давайте!» Мы милиционеров, что в оцеплении стояли уговариваем: «Пропустите нас, пожалуйста, от своей колонны отстали. Ну, пожалуйста-а-а!» Один над нами сжалился и пропустил. Мы быстренько к своим и пристроились. А когда на Красную площадь вошли – там уже все вперемешку шли. Я бочком-бочком, пробралась в правый ряд, это почти у самого мавзолея. И тут что-то впереди застопорилось, мы почти остановились. Я голову поднимаю и вижу – прямо напротив меня на трибуне Гагарин стоит. Смеется, ладони сжал и вверх поднял. Мне даже показалось, что он на меня посмотрел. Но, наверное, только показалось… И тут мы вперед двинулись. А потом, когда демонстрация закончилась, на площадь стали всех пускать. Ох, какие там гуляния были в тот день! Да я вот сейчас покажу.

Она встала, достала сверху дорожную сумку и стала в ней что-то искать.

- Я эту фотографию потеряла, а у Оксанки она сохранилась. Она мне и сделала подарок, увеличила ее и мне подарила… а, вот!

Надежда Алексеевна достала со дна своего кофра рамку формата А-4.

- Посмотри. Вот это я, а это – Оксана. Это в тот день – четырнадцатого - на Красной площади…

Позади – кремлевская стена, чуть ближе – множество улыбающихся людей. А на переднем плане – две красивые молоденькие девушки в легких плащиках. В руках у них плакат: «Ура, Гагарин! Космос наш!»

"